– Это было обыкновенное золотое кольцо!
– И вы не представляете, кто мог напасть на вас?
– Месье, уверяю вас… – начал жених Розали, вытирая пот со лба.
– Говорите же!
– Я не хочу, чтобы у нас были неприятности. Розали добрая девушка, я говорю это в ее присутствии. Но она каждую ночь видит сны. Иногда рассказывает их мне. Потом, через несколько дней, она убеждает себя, что увиденное во сне случилось с ней на самом деле. Это как истории из романов, которые она читает…
– Будь добр, Ледюк, набей мне трубку!
Посмотрев в окно, Мегрэ увидел человек десять, собравшихся в группу и что-то негромко обсуждавших.
– Итак, Розали, у вас непременно должны быть какие-то соображения…
Девушка молчала. Мегрэ заметил, что ее взгляд на мгновение задержался на прокуроре, и в который раз обратил внимание на его лакированные туфли на пуговицах.
– Передай Розали ее сто франков, Ледюк! Извини, что использую тебя в качестве секретаря…
Потом обратился к хозяину гостиницы:
– Вы довольны этой работницей?
– Как горничную мне ее не в чем упрекнуть.
– Хорошо! Пригласите других посетителей.
В номер проскользнул секретарь, остановившийся возле стены.
– А, это вы… Садитесь же.
– У меня мало времени… – пробормотал доктор, доставая из кармана часы.
– Не беспокойтесь, вы все успеете.
Мегрэ, раскуривая трубку, взглянул на появившегося на пороге открытой двери юношу в лохмотьях, со спутанными волосами и гноящимися глазами.
– Надеюсь, вы не станете… – пробормотал прокурор.
– Заходи, мой мальчик! Ну, и когда у тебя был последний приступ?
– Всего неделю назад он выписался из больницы! – пояснил доктор.
Несомненно, парень страдал эпилепсией; в сельской местности таких людей называют деревенскими дурачками.
– Что ты хочешь рассказать мне?
– Я, что ли?
– Да, ты! Ну, рассказывай!
Но парень, не произнеся ни слова, неожиданно заплакал. Через несколько мгновений у него начались судорожные рыдания, предварявшие начало припадка. Потом он произнес несколько невнятных фраз:
– Всегда говорят, что это я… А я ничего не сделал!.. Я клянусь!.. И почему мне не дают сто франков, чтобы я купил себе костюм?..
– Сто франков! Следующий! – скомандовал Мегрэ.
Терпение прокурора явно было на исходе.
Комиссар полиции бросил, приняв непринужденный вид:
– Если бы муниципальная полиция действовала подобными методами, то, возможно, на ближайшем совещании…
В углу комнаты Розали и ее жених негромко спорили. Хозяин гостиницы выглянул на площадку, прислушиваясь к доносившимся снизу звукам.
– Вы на самом деле надеетесь что-то выяснить таким образом? – вздохнул Дюурсо.
– Я?.. Ничего подобного!
– Но тогда…
– Я только обещал, что маньяк будет здесь, и весьма вероятно, что так оно и есть.
Вошли три человека. Путевой обходчик рассказал, что три дня назад видел, как чья-то тень мелькнула среди деревьев и исчезла при его приближении.
– Эта тень ничего вам не сделала?
– Ничего!
– И вы не разглядели, кто это был? Ладно, сойдет на пятьдесят франков!
Среди присутствующих хорошее настроение сохранял только Мегрэ.
На площади собралось уже человек тридцать. Разбившись на группы, они не сводили глаз с окон гостиницы.
– Ну, а ты?
Это относилось к ожидавшему очереди старику крестьянину со свирепым взглядом, одетому в траурную одежду.
– Я отец первой жертвы. Так вот! Я пришел сказать вам, что если я доберусь до этого чудовища, то я…
Почему-то он тоже обращался главным образом к прокурору.
– У вас есть соображения?
– Соображений, может, у меня и нет! Но вот что я хочу вам сказать! Человеку, потерявшему дочь, никто ничего не сделает! Вообще, вам стоило бы заглянуть туда, где уже что-то произошло… Я знаю, что вы не местный… Вы просто не в курсе… Здесь кто угодно подтвердит, что у нас случалось такое, о чем посторонним ничего не известно…
Доктор встал, охваченный нетерпением. Комиссар полиции оглядывался по сторонам с видом человека, который ничего не хочет слышать. Что касается прокурора, то тот словно окаменел.
– Спасибо, старина.
– И мне не нужны ваши франки, ни пятьдесят, ни сто… Но если когда-нибудь вы заглянете ко мне на ферму… Вам любой укажет, где я живу…
Не спросив, нужно ли ему остаться, крестьянин опустил плечи и вышел, ни с кем не попрощавшись.
Наступившая после его ухода тишина затянулась. Мегрэ с озабоченным видом приминал здоровой рукой пепел в трубке.
– Дай-ка мне спички, Ледюк.