Внутри был бежево-розовый лист с изображением каких-то улыбающихся детей, птиц и зверей. Лица были мне незнакомы.
«Доброе сердце» – лагерь для девочек», – красивым шрифтом была выведена первая строка.
Я пробежал сообщение глазами:
«Хотите, чтобы ваша девочка стала счастливой и успешной, тогда отправляйте ее к нам: в лучший детский лагерь средней полосы России.
За пять лет мы сделали счастливыми более тясячи девочек и их родителей».
На обратной стороне было еще лучше:
«Доброе сердце» – это:
– 5 дней в загородной раскошной вилле с 4-разовым вегетарианским питанием;
– Подогреваемый бассейн и вечеринки в нем;
– Театральные и психологические тренинги на развитие дружбы, самооценки и доверия;
– Ежедневные квесты;
– День стиля и красоты: мастер-классы по фотопозированию, дефиле, макияжу + фотосессия.
– Танцевальные флешмобы и концерты;
– Хендмейд-занятия;
– Мастер-класс по мехенди;
– Занятия по комплиментологии – умение красиво говорить, обаять и понравиться нужным людям.
Для девочек от 5 до 13 лет.
Для того чтобы узнать больше или записаться на свободную смену – напишите нам в мессенджер».
Еще чуть ниже разместилось предложение: «Хочешь франшизу раскрученного бизнеса от школы «Доброе сердце»? Звони срочно!»
То ли спросонья, то ли из-за абсолютной невменяемости послания я никак не мог сообразить, с какого перепугу мне с утра пораньше принесли это письмо, адресованное родителям будущих каких-то… мехенди? Которые на «рАскошных» виллах с вегетарианским питанием будут, видимо, готовить себя прямиком в клиентки таким бизнес-леди, как Инна.
Просто какой-то мастер-класс-конвейер: от нуля и до гробовой доски.
Я специально повертел карточку, сравнил даже номер вайбера с номером Инны, но данные не совпали. Судя по тому, как часто произносилось в последнее время слово «франшиза», недалек тот день, когда перед походом в душ мне будут предлагать приобрести франшизу на пользование тапочками, трусами и полотенцем.
Кот уже преспокойно спал, высунувшись из одеяла, как креветка из своего панциря. Его успело приятно растомить в теплом коконе, и на морде, которая ушами упиралась в постель, красовалась милая улыбка довольного собой негодяя. Филипп приоткрыл один глаз и посмотрел с выражением: «Ну чего тебе?»
Показав ему рукой, чтобы потрудился собрать свое шерстяное великолепие и отступить с занятых позиций, я собирался было снова лечь, как в дверь постучали. Видимо, разносчикам рекламы показалось мало эмоционального вихря, стратегически заложенного в текст объявления, и они решили собрать мнения, не отходя от кассы.
Я скомкал бумажку, сдвинул кота и улегся на свое прежнее место. В таких случаях самое разумное – сделать вид, что ты умер от счастья, узнав о столь выгодном предложении. Однако в этот раз не помогало. Стук не прекращался. Звонка возле моей квартиры не было, и старая хозяйская, обитая еще советским дерматином дверь сотрясалась и жалобно хлюпала, словно рыдающая малолетка, которую насильно обряжают в розовые банты и отправляют на загородную виллу к современной Мэри Поппинс.
Подойдя к двери, отчетливо проговорил:
– Идите в жопу со своими виллами и бассейнами, хреновы педофилы!
Звуки стихли. Кто-то на каблуках потоптался возле двери и внезапно пнул дверь так, что «малолетка» аж пукнула от неожиданности.
– Все, я звоню в полицию! – сказал я в небольшую щель между замком и дверным косяком, образовавшуюся из-за того, что дерматин в этом месте оттопырился, словно брыли у старого бульдога.
– Открывай, это я, чтоб тебя разорвало и развеяло! – раздался из-за двери голос Виктории.
Глава 7. Буря в миске каши
Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей.
– Какие еще педофилы? Во что ты опять ввязался? – зло проворчала Вика, без церемоний проходя в комнату.
Вид у нее был уставший и изрядно помятый. Светлые волосы она сцепила резинкой в растрепанный неаккуратный хвост. Макияж поблек и, видимо, не обновлялся со вчерашнего дня.
– Гады, – только и проговорила тетка, скинула пальто и прямо в одежде забралась в постель, чем моментально воспользовался Филипп, уютно придвинувшись к ней под руку и водрузив голову на плечо.
– Что это значит? – поинтересовался я, в момент лишившись и возможности поспать лишний час перед парами, и морального превосходства над собственным котом, который вызывающе-нагло глянул на меня с теткиного плеча и тут же прикрыл глаза, изображая, как ему блаженно-сладко в теплой кровати под опекой защитницы.