Я не сразу догадался, что произошло, потому что ни разу не видел, как этот пистолетик стреляет ночью, маленькими иголочками с сильным электрозарядом. Примерно так, как ударяет игла электрического ската. Человек, в которого попала такая штука, приходит в себя через сутки и не помнит, что с ним произошло. Я затаился, выжидая, что выйдет из затеи сержанта?
У Стива оказалась отменная реакция. Он мигом определил, кто наиболее опасен, и выстрелил первым сначала в меня, потом в сержанта. Иголочка пробила телогрейку и на излете едва кольнула меня под ребро. Этого вполне хватило, чтобы меня основательно тряхнуло и бросило на другой борт канавы. Пистолет при этом отлетел в сторону и затерялся в траве. А я обнаружил, что не могу шевельнуть ни рукой, ни ногой, ни даже языком, но глаза мои видят и слышат. Ничего не оставалось, как прикрыть глаза и притвориться недвижимым. Это оказалось совсем нетрудно.
В прежние годы существовал неписанный закон — лежачего не бьют. Кто его нарушил — не мог отмыться всю жизнь. Наверное, Стив не был знаком с историей или решил, что успеет отмыться. Он лениво лягнул распростертого на дороге сержанта и спрыгнул в канаву ко мне:
— Доброй ночи, Дон Жуан, не ожидал встречи с Каменным Гостем?
Поверхностный паралич позволил мне нарушить правила этикета и не ответить на приветствие.
Стив начал лягать меня с упоением, приговаривая:
— Вот тебе за китайца… Вот тебе за кирпич, вот за подпиленный мостик, вот за подглядывание в окно…
На мое счастье, канава была глубокая и тесная, а телогрейка смягчала удары. К тому же бить людей, которые лежат без сознания, неинтересно. Стив быстро выскочил на дорогу. Там его ждал сюрприз. С другой стороны дороги из канавы выскочила здоровенная овчарка, за ней, кряхтя и матерясь, тяжело опираясь на лопату, неуклюже выбралась объемистая женщина.
— Тридцать три черта и бешеный кобель! — поразился Стив, — Сколько же вас тут?.. Только что двух ментов уложил, а тут следом появляешься ты, тетя Нина, со своей псиной, словно из-под земли.
— Я, Славочка, я.
— Черт тебя принес… Не вовремя…
— Другого случая потолковать, думаю, не случится. Вопросик у меня.
— Уходи подобру-поздорову со своими вопросами, — пригрозил Стив.
Сильно хромая, небольшими шажками женщина приближалась к преступнику. Мне показалось, что она заговаривает ему зубы. Но зачем? Ведь он переступил грань, пролил кровь. Рубикон позади, и теперь Стив станет убивать, не задумываясь. Она должна это понимать.
— Ты втравил моего Никиту в смертное дело?
— Это мужские разборки. Уходи, пока сама жива.
— Ах ты, сопляк! — повысила голос Нина Федоровна. — Недавно без штанов бегал, ко мне в огород за горохом лазал, у меня на коленях качался, а теперь грозишь старухе?
— Ладно, ты никого не видела, ничего не слышала, иди отсюда да побыстрее.
— Посмотри мне в глаза, в глаза смотри! Ты моего сына в воде замучил?
Стив ухмыльнулся:
— Недолго он и мучился, дурак твой припадочный.
Голос Нины Федоровны стал низким и хриплым:
— Какой бы ни был сын — все сын. И чем несчастнее ребенок, тем больнее матери. Муж у меня умер, теперь я сама защита своим детям. Видно, милиции ты не по зубам, а я тебя не отпущу. Не бойся, недолго станешь мучиться, — и она подняла лопату.
Сгив легко отпрыгнул назад.
— Ах так, ну, старая, кончен разговор.
Это произошло в одно мгновение. Стив начал подымать пистолет, и умный пес прыгнул, полетел, как тяжелый снаряд. Выдержка у парня оказалась, что надо. Он успел выстрелить в пса, а когда желтые клыки оказались недалеко от горла, то вбил пистолет прямо в раскрытую пасть. Заскрежетали клыки, ломаясь и сминая железо. Пес своей тяжестью сбил Стива, и оба рухнули на землю.
Нина Федоровна шагнула к упавшему, но хромая нога подвела, лопата рубанула камень, выбив искру. Стив из положения лежа прыгнул в сторону и сразу на ноги. В свете луны блеснуло точеное лезвие длинного ножа.
— Бог простит меня, тетя Нина, ты сама сюда пришла и первая напала, — Стив сделал длинный, красивый выпад, держа нож в вытянутой руке словно шпагу. Мысленно я простился со славной женщиной, пришедшей ночью на большую дорогу, чтобы защитить честь сына. Но молодецкий выпад, славный удар пришелся в пустоту. Женщина сделала неожиданный шаг в сторону и снизу остро отточенным штыком лопаты резко ударила в локоть. Раздался проливный хруст, нож покатался по камням, рука обвисла. Я в душе ликовал — одну боевую клешню убийца потерял.
— Стерва старая! — взвыл бандит и сунул окровавленную руку за пазуху. — Тридцать три черта! Затопчу!.. Кий-як. — резко махнул ногой, пытаясь выбить лопату из рук сторожихи.