Я поразился — немолодая женщина ничуть не робела перед грозным соперником, движения ее были быстрые, ловкие, видно, что в молодости прошла хорошую школу армейского рукопашного боя. Мне приходилось слышать о женщинах, мастерицах биться в рукопашной холодным оружием, но видел я это впервые. Нина Федоровна руки убрала, отступила и тут же сделала резкое движение, которое в армии называется «штыком коли»!
Пританцовывая на носках, Стив избежал удара и резким толчком кроссовки прижал лопату к дороге. Стив был в самом расцвете лет, сторожихе же за пятьдесят, ее хватило лишь на несколько минут, и все — выдохлась, силы ее кончились. Как мне хотелось вскочить и помочь ей, как я молил об этом Бога! Но, видно, Бог меня не услышал, я не смог даже пальцем шевельнуть, на сегодня я отвоевался.
Стив понял — противник остался без сил, зарычал, как дикий зверь, в ярости крепкой рукой схватил за горло и стал рвать, рвать… Женщина захрипела, глаза полезли из орбит. Собрав последние силы, она схватила его кисть цепкими пальцами, прижала к себе и, рванувшись в сторону, падая, крутанула ее резко. Опять раздался хруст, я понял — маньяк лишился второй клешни. Бойцы рухнули наземь. Стив попытался подняться, но сторожиха всем своим весом навалилась на покалеченную руку. Убийца выл от боли и бессилия. Сна же, по всем правилам распластав его на дороге и удерживая своим телом, выплевывала кровь, хрипела:
— Мой первый муж — пограничник. Я с ним половину России проехала, на заставах жила, стала инструктором штыкового боя, солдат учила, с настоящими диверсантами дралась. А ты, сопляк… — кровь хлынула у женщины горлом, и она, недвижима, осталась лежать на освещенной луной дороге и, даже потеряв сознание, продолжала удерживать поверженного врага.
Когда закончилась эта жуткая дуэль, силы мои иссякли, душе моей опротивело пребывание на этой грешной земле, она решила перебраться поближе к ангелам, на небо, и закопошилась, собирая монатки, тело стало остывать, превращаясь в безразличный ко всему живому и мертвому труп. У меня не было сил видеть неподвижнее тело сержанта, я не мог заставить себя взглянуть ни на распростертую на камнях овчарку с пистолетом, торчащим из пасти с обломанными клыками, ни на героическую сторожиху. С ноги Нины Федоровны слетела галоша, и стало понятно, почему она хромала — у нее не было половины стопы. Железный Кулак дрался с инвалидом. Стеная и плача, убийца-маньяк все еще извивался на дороге, перебирал ногами, пытался сбросить с себя тяжелое тело, но не мог, не получалось, такая хватка оказалась у жены пограничника.
Я не мог глядеть даже на ясную луну, равнодушно взиравшую на наши страдания, закрыл глаза и сказал сам себе:. «Все, Виктор, остановись, такая жизнь не по тебе, это зрелище больше подходит гладиатору. Если останешься жив и завтра сможешь шевелить руками и ногами, ранним утром, по холодку, бегом беги в Назию, к рыбаку Кириллу Феоктистову. Пусть отвезет тебя на остров Валаам в только что возрожденный старинный мужской монастырь. Станешь заниматься тем, к чему привык с детства — копать землю, сажать яблони…»
Я не успел до конца додумать, что еще сделаю завтра с утра, если переживу сегодняшнюю ночь, в душе родился страх, я почувствовал смертельную опасность.
Глава XXVII
Не скажу, что услышал шорох, сначала решил даже, что померещилось — вдоль дороги бесшумно скользила легкая тень — словно ангел летел и чуть шелестел крыльями. Я читал в какой-то переводной книжке, что колдун одного африканского племени ночью заходил в дома своих врагов вершить страшные дела, а чтобы стать бесшумным и невидимым, надевал тапочки из птичьих перьев.
Наверное, нечто подобное было и на ногах у Зои. Я ее сразу узнал. Только прежде она меня притягивала к себе, а теперь при ее приближении я чувствовал жуткий страх. Она превратилась в демона ночи. Зоя оглянулась, разом всех увидела и присела около головы Стива. Медленно протянула к нему руку, застыла, видимо, не решаясь сразу сделать то, что задумала. Я услышал злой шепот Зои, она распаляла себя, разговаривая со Стивом. Говорила нараспев, словно сказку читала, сначала медленно, потом все быстрее и все злее. Я даже подумал, что у девушки не все в порядке с головой, пока не догадался, что она собиралась сделать.
— Сады — это те же джунгли, — почти пела Зоя. — Прежде, чем закроются твои глаза, я окажу тебе одну милость, смотри, ты видишь меня последний раз в жизни…
Сначала я решил, что они со Стивом шизанулись на джунглях. Но тогда меня дошло — они видят и воспринимают мир не так, как я. Они в нашем мире охотники, безжалостные стрелки, не признают никаких законов, и каждый за себя.