— Новая порода кошек на Литейном проспекте? Трудно поверить. А вот недавно Грай… — я прикусил себе кончик языка, едва не выболтав, что шеф звонил в Астрахань.
— Так что вы хотели сказать? — поинтересовалась Ирина.
— Получил забавное письмо.
— Знаю, две дерущиеся кошки.
— Кто вам сказал?
— Кошачий мир тесен. Нельзя ли взглянуть? Может быть, я разгадаю вашу тайну.
По инструкции Грая, мы должны были показывать это письмо всем, кто им заинтересуется. Может быть, нащупаем ниточку, которая приведет к успеху. Я вынул из кармана ксерокопию рисунка и дал Ирине. Она не улыбнулась портретному сходству Грая и белой кошки. Про черную сказала:
— Куница. Я так и думала.
В центре зала шла продажа. Женщина держала на ладони дымчатого курчавого котенка… Даже усы у него были завиты.
Один из покупателей отозвал Ирину в сторону, для консультации.
— Это королевская кошка, или реке, — рассказывала хозяйка котенка. — Первый раз таких нашли в Чехословакии, признали их шерсть чесоточной и уничтожили. Предок моего котенка появился на свет в Англии, в Корнуэлле, в пятидесятом году. Его хозяйка была селекционером, разводила кроликов рексовых, королевских. У ее белой домашней кошки появился один котенок с кремовой, завитой в локоны шерстью, хозяйка обратилась к генетикам, занимавшимся разведением кошек. Чуть позднее рексовых котят нашли в Германии, а недавно наш клуб обнаружил уральского рекса.
После разговора с Ириной возвратился покупатель, передал хозяйке пачку денег, забрал котенка.
— Деньги туда, деньги сюда, — прокомментировала Ирина покупку. Она явно потеряла интерес к беседе со мной. Напомнила: — Не пропустите самое интересное, в конце дня награждение победителей, — и ушла, ступая быстро, энергично. «Можно ли подозревать Ирину в убийстве сразу трех человек», — спросил я себя и не смог ответить.
По радио называли номера, под которыми зарегистрированы кошки. Шувалов, услышав свой номер, взял Елисея и пошел в конец зала. Я сразу за ним, чтобы не потерять в сутолоке. В большой комнате за столом сидела пожилая финка Хамиляйнен — судья международной квалификации. Мне объяснили, что у нас в стране нет еще ни одного судьи такого высокого ранга. Рядом, в помощниках, сидели Ирина Харитонова и еще один молодой ученик.
Со стола судьи унесли очередного кота, подбежал толстячок-обслуга, из пульверизатора брызнул на стол, на руки судьям, протянул бумажные салфеточки.
Одетый в белый халат стюард взял кота у Шувалова, поставил на стол судье, на влажное пятно. Не зря мы кормили Елисея витаминами, расчесывали гребешками и щеткой. Шкурка кота словно испускала голубое сияние, так вспыхивают зарницы на темном ночном небе.
— Ой! — восторженно вскрикнула финка, ощупала кота от морды до кончика хвоста, нет ли где изъяна, измерила, полюбовалась и на прощание чмокнула в лоб. Улыбнулась, стала заполнять карточку.
Шувалов стоял в сторонке, вместе с другими хозяевами кошек, и смотрел то на своего любимца, то на судью. Стюард отдал кота Шувалову и тот отнес Елисея обратно в клетку.
Вернувшись в зал, я стал оглядываться, где же Грай? Я его потерял в самом начале, думал, что вот-вот объявится, но не дождался и стал искать. За клетками у стены сидели на низеньких спортивных скамеечках финны, пили кофе, расчесывали котов. В одном из этих финнов, в немыслимой кожаной куртке, которая прикрывала раненую руку, в лохматой, надвинутой на глаза шапке, я с трудом узнал Грая. Он сидел среди финнов словно свой и пил кофе из огромного китайского термоса. Поняв, что разоблачен, он ехидно усмехнулся и подозвал меня кивком головы. Я пробрался к нему и присел на корточки.
— Опасаетесь, что кота могут украсть на выставке?
— Все возможно. Шувалов здесь величина, его часто отзывают, кот остается без присмотра. Хорошо бы попробовали украсть сейчас! — он ударил кулаком по колену. Здесь бы и делу конец! Но… пока я сижу в засаде без толку.
В шестнадцать часов, когда в зале еще во всю бурлил поток зрителей, продолжались охи и ахи, часть любителей кошек собралась в конце зала со своими питомцами. Все так же поодаль стоял стол, за которым восседала Хами-ляйнен. С одной стороны к ней подсел судья англичанин, с другой — Ирина Харитонова, оба — судьи международной квалификации. Вдоль другой стены стояли в белых халатах стюарды.
Диктор называл номер, стюард брал у хозяина кошку под передние и задние лапы, чтобы она не могла вырваться или укусить, и поднимал вверх, показывая зрителям и судьям.