— Еще я ходил к кошколовам, — продолжил Васин. — Они долго рассматривали фотографию Копейкина и вспомнили, что он несколько раз приходил к их бригадиру Кулагину, сговаривался отлавливать кошек, и на суде они это подтвердят. Но лучше бы им посмотреть не на фотографию, а на самого человека.
— Эти пьяницы что угодно подтвердят с вашей подачи, — наливался злой кровью массивный Копейкин.
— Спасибо, Константин, теперь, пожалуйста, вы, Сапунов.
Савелии тоже вышел к столу.
— Моя задача оказалась сложнее. Я показывал фотографию Копейкина соседям Германа Еремина. Несколько жителей и дворник сказали, что знают этого человека, он часто бывал в их доме. И, по их мнению, он был в доме, приблизительно, во время убийства. Они согласны подтвердить это.
Побледневший Копейкин беспомощно оглядывался.
— Да что же это!.. Что вы говорите? Ну, бывал я у Германа. И в день убийства быт, но рано утром, рано утром! За несколько часов до убийства!
Сержант Петренко и Головатый переглянулись, и оба уставились на Копейкина. От их пристального внимания у Копейкина на лбу выступил холодный пот.
— Продолжайте, — велел Грай.
— Я привел сюда врача, к которому неоднократно обращался Копейкин по поводу сильных укусов и рваных кошачьих ран от когтей кошек. Дни обращения к врачу и похищения кошек часто совпадают. «Наводку» на врача, эту секретную информацию, нам дал един из сидящих здесь людей. Имя его, если потребуется, мй на суде можем сообщить.
Ярость и бессилие терзали Копейкина, он беспомощно оглядывался.
— Быть не может! Кто наклепал на меня? Кто? Кто?
Члены клуба смущенно переглядывались, а Верхов ухмыльнулся:
— Все, продали тебя, Копейкин, с потрохами продали…
Место тихого Сапунова занял Олег Стриж, плечистый, грудь колесом, уверенный.
— Я дал Олегу самое сложнее задание, — проникнуть в квартиру Копейкина, а также в гараж и обыскать машину. — сказал Грай.
— Да как вы посмели?! — взвился Копейкин.
— И что там? — глотнул пива Верхов. Ему исследование явно доставляло удовольствие. — Может быть, Копейкин увел моего кота!
— В квартире, на кухне, я обнаружил и изъял хлебный нож, точную копию ножа, которым был убит кошколов Куяик. Еще обнаружил выделанную шкурку кошки русская голубая, квитанцио на получение шапки из шкурки кошки, подписанную Левитиным.
Все повернулись к Копейкину.
— Ну, была квитанция, ну и что? — признался Копейкин. — А остальное педкинуго. Кто подкинул?
— В багажнике машины обнаружил несколько черных волосинок и пуговицу, предположительно принадлежащую скорняку Левитину. Волосы и пуговица отправлены на экспертизу.
Верхов встал. Прс-шсл через комнату, взял бутылку пива, принес ее кассиру клуба.
— Копейкин, ты тупой. На, выпей! Это все, что я могу для тебя сделать.
Петренко поднялся. Он перестал следить за портфелем Верхова и стал наблюдать за руками; вдруг задрожавшими, Копейкина. Сержант отцепил от пояса блестящие наручники и приготовил их, разомкнул, звучно щелкнув.
— Нет, нет, нет! — перепугано закричал Копейкин.
— Почему нет? — возразил Грай. — Да, да, да! Я прижал вас, и вам не выкрутиться.
— Нет! — взвизгнул Копейкин, вдруг повернулся к Ирине Харитоновой. — Ах ты, негодяйка: Ты решила все свалить на меня? Ты подкинула мне этот нож и шкурку. Это ты подкинула мне волосы скорняка. Ты хочешь, чтобы я за все ответил? Так нет* Я вое расскажу, все.
— Рассказывайте, мы слушаем, — предложил Грай.
Ирина молчала, окаменев, сцепив руки.
— Это она все организовала, Ирина. Она все придумала. Да, я ей помогал, доставал деньги, большие деньги, поддерживал, но кошек таскали она и Кулик-жулик, бывший уголовник, мастер открывать чужие квартиры, это ему раз плюнуть. Он и Ирину научил, это она ходила к Герману и Левитину.
— Вы это можете доказать?
— Да, — дрожал Копейкин. — Я не хочу за нее си… идти под вышку.
Головатый встал, считая, что ему пора вмешаться. Но Грай зарычал на него:
— Вы дали слово не вмешиваться, пока я не кончу! У меня еще не все.
Головатый, тяжело дыша, сел.
— Признаюсь вам, этот спектакль разыгран, чтобы заставить вас, Копейкин, заговорить, — сказал Грай, — Эти люди сегодня показывали всем фотографию Ирины Харитоновой. И все, что они говорили, относилось к Ирине. Вы что-нибудь хотите сказать, Ирина?
— Нет, — шепнула она одними губами.
— Ирина! Не может быть! — шмыгнул носом Геннадий Дмитриев. — Не может красивая женщина сотворить такую гадость. Ирина, да скажи ты им!