— Я знал, что вы захотите посмотреть, принес ее сюда. Мне разрешили поставить клетку в кладовой.
Шувалов принес искусно сделанную клетку.
— Обычно кошек пересылают в ящике с дырками. Но для Гамбурга постарались.
Шувалов откинул боковые фанерки, й мы увидели кошку — изящную, высокую, крепкую. Наши кошки были просто кошки, а по ней видно — она дикий зверь.
Вместе с ней сидел шуваловский Елисей.
Шувалов спросил:
— Может быть, вы захотите поближе познакомиться? — и открыл дверцу клерки.
Елисей тут же выскочил, а кошка сидела, прижавшись к задней стенке, и выходить не желала.
Елисей вернулся, таща в зубах кусок колбасы, занес в клетку, отдал и стал ухаживать, обнимал и целовал кошку в голову.
Следом за котом явился Бондарь и, удивленный, остановился у дверей.
Ирина смотрела, не отрываясь:
— Так вот почему я не смогла справиться — это не кошка, а дикий зверь, — и, вдруг опомшишись, зажала себе рот ладошкой.
Грай посмотрел на Головатого.
— У меня все.
Ирина поднялась с дивана. Она все-таки была очаровательна.
— Я выйдут у меня там в машине… — и пошла к двери мимо меня. Я смотрел на гее и не двигался. Но в дверях уже стоял мрачный сержант Петренко.
Ирина остановилась, повернулась к Граю:
— А что потом?
Грай потер щетину на подбородке.
— Потом будет суп с котом. Давайте посмотрим, какие у нас доказательства?
У меня вдруг появилось ощущение тревоги. Я взглянул на окна. Они выходят на две стороны, и в щели между шторами можно увидеть все, что происходит в доме. Окна высоко, с земли не заглянуть, но если подставить хотя бы ящик — мы как на ладони.
Был ли кто-нибудь там за окном, в морозной темноте, я не знал. Но ощущение тревоги не проходило. Откуда оно взялось? Не ошибаюсь ли я?
Попробовал прокрутить недавние события, свои ощущения. Когда я встречал первого нашего оперативника и вышел на крыльцо, заметил как внизу, на шоссе, метрах в трехстах от дома, остановились белые «Жигули». Никто из них не вышел. Когда встречал второго — свет в белой машине не горел, из нее могли вести наблюдение за нашим домом. Может быть, кто — то из приглашенных явился с прикрытием, или за кем-то увязался «хвост»?
Когда встречал третьего — машина стояла там же. А по дорожке, что шла мимо дома, удалялись двое молодых людей, одетых примерно так, как одеваются оперативники и боевики — легко и тепло. Это могли быть просто прохожие, а могли быть и наши недавние незваные гости. Если это они, то второй раз свалять дурака я не желал.
Встать и на виду у всех задернуть шторы нельзя — зачем рассказывать о своих подозрениях? На листке из блокнота набросал: «Посмогрю около дома». Приоткрыл ящик стола, вынул пистолет Макарова, прикрывая его ладонью, сунул в боковой карман пиджака. Поднялся, положил записку на стол Грая. Он прочитал, вскинул на меня глаза, мол, что-нибудь серьезное? Я чуть пожал плечами — и сам не знаю.
Большим пальцем показал Савелию Сапунову, мол, займи мое место за столом, и вышел в прихожую. Сквозь стекло иллюминатора, вмонтированного во входную дверь, осмотрел освещенное фонарем крылечко. Никого не увидел.
У тех шустрых ребят, которые недавно посетили наш дом, были женские чулки на головах. Ожидая повторного визита, я приготовил на всякий случай сюрприз — купленную в детском магазине кошачью маску. Она была то, что надо, я после магазина надел ее и заглянул на кухню — Бондарь по-настоящему испугался. После этого я подрисовал ее фосфором — шутить так шутить.
Бондарю сказал:
— Пойду посмотрю около дома.
Надел кожаную на меху куртку Грая — она теплая и не сковывает движения. Тихонько открыл заднюю дверь дома и выскользнул в стылую темноту. Постоял, прижавшись к стене. Три яблоньки в нашем садике нервно подрагивали ветвями от колючего ветерка. Снег предательски поскрипывал под ногами. Стараясь производить меньше шума, прижимаясь к стене, двинулся направо. Если они заглядывают в окна, можно подобраться к ним с тыла, прикрываясь крылечком.
Завернул за угол, прокрался под окнами библиотеки. Бросил на снег перчатки и шагнул по ним, чтобы снег не так скрипел. Присел и выглянул. Те же двое, и снова в женских чулках на голове! Крылечко не дает им увидеть меня. Одни стоит «на стреме» — спиной к дому, рука в кармане. Другой забрался на что-то и заглядывает в окно, в руке длинноствольный пистолет с набалдашником на конце — глушитель надел, чтобы стрелять спокойно и не раздражать лишним шумом окружающую среду.
Я почувствовал себя плоховато: трудно иметь дело с двумя опытными вооруженными людьми. Если даже начать первому и бить на поражение, одному с двумя не справиться — второй тебя обязательно застрелит. С такого расстояния не промахнешься. Что же делать? Куртка хоть и теплая, а неподвижно на морозе долго не простоишь — руки-ноги перестанут слушаться.