Я отошла назад, уступая дорогу, и выдала давно занимавший меня вопрос:
- Слушай, Нинон, вы ведь с Генкой разводитесь?..
- Ну да, а что тут сделаешь...
- А как имущество делить будете? Все-таки у вас недвижимости хватает: квартира, дача... - Что там ни говори, а мне в этом отношении проще: кто особенно позарится на мою комнатенку в квартире с подселением?
Нинон нахмурилась:
- Сама не знаю, мы с Генкой пока этого не обсуждали. Думаю, кому-нибудь останется дача, а другому - квартира.
- Ну а ты что хотела бы: квартиру или дачу? - допытывалась я.
Нинон впала в глубокую задумчивость и в конце концов растерянно произнесла:
- Честно говоря, я бы хотела и то, и другое...
Я поняла, что затронула болезненную для Нинон тему, и поспешила закруглить вечер вопросов и ответов. Мы поужинали, поболтали на общие темы, старательно уклоняясь от упоминания недавних ужасов на ночь глядя. Потом немного посмотрели телевизор и разошлись по своим комнатам. Я бухнулась на софу и, прежде чем отключиться, горячо пожелала мужчине моих несбывшихся снов нескончаемых мук совести.
***
Когда я, вся опухшая от сна, спустилась вниз, Нинон уже накрывала на террасе стол к завтраку, намазывала хлеб джемом и отгоняла привязчивую осу:
- У ты, зараза!..
- Привет, - вяло сказала я и отправилась умываться. - Ну как спалось? осведомилась я, вернувшись.
- Лучше не спрашивай, - буркнула Нинон, - всю ночь ужасы какие-то мерещились.
- Может, нам лучше вернуться в город?
- Еще чего, - капризно дернула она плечом, - такая отличная погода, а я по милости какого-то маньяка должна торчать в Москве в пыли и духотище. И потом.., его же все-таки задержали...
- Да? - Я жадно втянула в себя запах свежесваренного кофе. - И кого из них ты имеешь в виду: банкира или шабашника?
- Ох, не знаю, не знаю, - растерянно пробормотала Нинон и предложила:
- Давай-ка лучше завтракать.
Я ничего не имела против, вот только спокойный ход нашей мирной трапезы был прерван самым неожиданным образом. Сначала где-то совсем рядом взвизгнули тормоза, спустя некоторое время несколько раз хлопнули дверцы автомобиля, и наконец почти патриархальную тишину Дроздовки нарушили деловитые мужские голоса:
- Здесь, что ли?
- Ага, это дом жертвы, а свидетельницы - по соседству. Нинон скривилась:
- Ну все, позавтракали, называется. Я опрометчиво откусила слишком большой кусок булки с джемом, немедленно застрявший у меня в горле, как только увидела входящую во двор компанию. Компанию, которую почему-то возглавлял.., он, то бишь мужчина моих несбывшихся снов.
Мои глаза полезли на лоб, я стала хрипеть, как удавленник, в последнее мгновение вынутый из петли, а Нинон принялась отчаянно дубасить меня по спине крепкой ладошкой. Кое-как откашлявшись, я предприняла попытку понять, с чего бы это мой вероломный возлюбленный притащился в Дроздовку? Допустим, падать мне в ножки... Гм-гм, звучит заманчиво, но откуда он узнал, где я? Все-таки я не оставляла адреса соседкам по квартире... А это, это что такое?.. Почему с ним рядом важно вышагивают следователь Проскуряков и местный Анискин, позавчера застукавший нас с Нинон, когда мы заглядывали в окна осиротевшей банкирской хибары? Непонятно, совсем непонятно...
Компания между тем подошла к террасе, на которой и произошли самые главные события.
- Ну вот, это они и есть, - хмуро сказал следователь Проскуряков, вместо того чтобы вежливо поздороваться.
После этих слов мужчина моих несбывшихся снов поднял глаза на нас с Нинон, и по его лицу расплылась идиотская улыбка, а взгляд еще недавно столь привлекательных для меня глаз остекленел. Что это с ним, интересно? Муки совести у него, что ли, выражаются в такой оригинальной форме?
- Ну вот, уважаемые Нина Павловна и Евгения Петровна, - снова заговорил Проскуряков, - у нас опять к вам есть вопросы, связанные с убийством вашей соседки, м-да... Но прежде я вас кое с кем познакомлю. - Он обернулся к мужчине моих несбывшихся снов и дежурным тоном отрапортовал:
- Следователь Генпрокуратуры по особо важным делам Андрей Степанович Белов.
Я молча открыла рот, а Нинон поправила очки на переносице, наверное, чтобы получше рассмотреть следователя Генпрокуратуры по особо важным делам, сиречь моего коварного любовника (впрочем, о последнем обстоятельстве она и не догадывалась). Как я до этой минуты не догадывалась о том, что крепкий красавец по имени Андрей, некогда подобравший меня на автобусной остановке с вывихнутой ногой, является обладателем столь героической профессии! К тому же женатым. Зато сегодня все стало по своим местам. Выходит, никакими угрызениями совести он не мучится, и эта наша встреча, как и предыдущая, в гастрономе на Таганке, стопроцентная случайность. И притом весьма неприятная как для меня, так и для Андрея.
Пока я вновь обретала дар речи, Нинон, которая этого дара не теряла, заявила, что ей очень приятно видеть в своем доме следователя по особо важным делам. Конечно, она кривила душой, но, признаться, весьма искусно. Потом она предложила троице присесть, но в плетеное кресло опустился только Андрей, похоже, так же, как и я, пребывающий в страшном смятении. Проскуряков и местный Анискин отошли в сторонку и стали что-то тихо обсуждать, всем своим видом показывая, что они здесь исключительно в качестве сопровождающих.
Пауза затянулась, но тут опять нашлась Нинон, изображавшая из себя гостеприимную хозяйку романтического бунгало в тени магнолий:
- Не желаете ли кофе?
- Пожалуй... - выдавил из себя мужчина моих несбывшихся снов, теребя в руках кожаную папку, совсем как застенчивая гимназистка край форменного платьица.
Как только Нинон скрылась на кухне, Андрей подался в мою сторону и, кося левым глазом на Проскурякова и местного Анискина, прошипел:
- Какого черта ты тут делаешь?
- А живу я здесь, - ответствовала я с иезуитской улыбкой, схватила со стола самое крупное яблоко и с остервенением вонзила в него зубы, так что сок брызнул. Жадно проглотила кусок, рискуя в очередной раз подавиться, и едко прибавила:
- Не бойся, я не собираюсь плевать тебе в рожу и выяснять отношения прочими доступными мне способами. Я законопослушная гражданка Пастухова, так что можешь смело задавать свои вопросы.
Мужчина моих несбывшихся снов покраснел, как вареный рак, но ничего не сказал, а тут как раз подоспела Нинон с дымящейся чашечкой кофе на маленьком подносе:
- Пожалуйста...
Андрей дрожащей рукой поднес чашку ко рту, сделал глоток, дернулся кофе-то горячий! - и пролил немного коричневой жижи на тщательно отутюженные (не иначе любящей женой!!!) брюки. Еще сильнее покраснел, сконфузился, а Нинон протянула ему полотенце, уговаривая, как маленького:
- Ничего страшного, со всеми бывает...
Я тихо торжествовала.
Как ни старалась Нинон, пятно на брюках следователя по особо важным делам вывести не удалось, оно только несколько уменьшилось в размерах. Смущенный Андрей с трудом отбился от забот моей подружки, которая словно специально вгоняла его в краску, а стоящие за его спиной следователь Проскуряков и местный Анискин переглядывались, откровенно потешаясь над московским выскочкой. Не сомневаюсь, что они думали именно так. И пока он расспрашивал нас с Нинон о том, что мы видели в ночь убийства банкирши, эта парочка продолжала корчить снисходительные физиономии. В какой-то момент мне стало даже немного обидно за своего блудливого возлюбленного. До чего отходчива женская душа!
- Значит, вы утверждаете, будто видели, как Остроглазова выбежала из дома? - осведомился Андрей, после того как мы с Нинон ответили на первые его вопросы, достаточно формальные.
- Ну конечно, - безапелляционно заявила Нинон, - вот этими самыми глазами, - и снова поправила очки.