В отличие от Нинон я так разволновалась, что уже не могла остановиться.
- И что ты ко мне прицепилась с этим следователем? - двинулась я в контрнаступление. - Что ты мне с ним проходу не даешь? Хочешь, в следующий раз, когда он явится, паранджу надену? Или скафандр, чтобы феромоны не просачивались?
- Ну вот, уже ничего сказать нельзя, - обиделась Нинон, - ты что, шуток не понимаешь?
Я поняла, что здорово перегнула палку, и, - мысленно чертыхаясь, пошла на попятный:
- Ну ладно, извини. Ну его к черту, этого следователя, не стоит он того, чтобы мы из-за него спорили.
А сама подумала, что с удовольствием придушила бы этого негодяя, из-за которого я вынуждена ссориться с подругой юности, переживающей не самый лучший период жизни. Ему что, все как с гуся вода, он строит свою карьеру и наверняка мечтает о лишней звездочке на погонах, а я по этой причине, видите ли, должна жертвовать крепкой женской дружбой. Вот гад-то, вот гад, и откуда он только на мою голову свалился?!
В результате Нинон дулась на меня до обеда, а я ходила за ней, поджав хвост, как побитая собака, и виновато заглядывала в глаза, вымаливая прощение. И когда Нинон зачем-то сунулась в подвал, я полезла за ней. А там нас встретил рой мошкары.
- Что за черт? - почесала затылок Нинон.
Я раньше ее сообразила, в чем дело, заметив, что мошки концентрируются преимущественно вокруг эмалированного ведра. Смородина! Все, амба, смородина начала портиться.
- Ну и что теперь делать? - спросили мы с Нинон в унисон, одновременно присев на корточки и заглядывая в злополучное ведро.
- Варенье из этого явно не получится. - В носу у меня засвербило, и я потерла переносицу, чтобы не расчихаться.
- А что получится? - Нинон тоже красноречиво пошевелила ноздрями.
- Если только вино, - предположила я.
- А как его делать?
Я провела короткую ревизию собственных знаний в области виноделия и неуверенно выдала:
- Кажется, туда нужно засыпать сахару и поставить в тепло, чтобы оно еще сильнее забродило.
- Точно? - недоверчиво переспросила Нинон.
- По-моему... А потом отжать ягоды и добавить спирту. Получится смородиновая настойка.
- А что, вполне возможно, - согласилась Нинон. - Чего мы теряем? Она так и так пропадет. - И слетала наверх за сахаром.
Засыпав в ведро килограмма четыре сахарного песку - исключительно на глазок, - мы снова призадумались.
- Что-то мне подсказывает, что ягоды нужно помять, - высказала я очередную рацею.
- Чем? Скалкой? - Нинон постепенно увлеклась процессом.
- Скалка подойдет, - ответила я тоном заправского винодела.
Нинон опять сбегала на кухню и, вернувшись, торжественно вручила мне деревянную скалку.
Я встала возле ведра на колени, засучила рукава блузки и приступила к ответственному делу уминания смородины. Трудилась я на совесть, даже вспотела немного, а еще у нас приключился небольшой казус. То ли я плохо рассчитала свою силушку молодецкую, то ли Нинон, увлеченная производством горячительного напитка, слишком низко наклонилась над ведром, но в какой-то момент густая пыхтящая масса особенно звонко чмокнула под моей скалкой, и прямо в лицо Нинон полетела лиловая примочка из забродившей смородины, залепив ей очки и глаза и перепачкав волосы.
- Ну вот, я так и знала! - мрачно сказала Нинон, похоже, не до конца оправившаяся после нашей недавней перепалки из-за мужчины моих несбывшихся снов. Неужели она подумала, что я сделала это специально?
Пришлось мне выводить Нинон наверх, заботливо обняв за талию и приговаривая:
- Осторожно, осторожно, держись за меня...
Благополучно поднявшись в кухню, мы неожиданно наткнулись на овдовевшего банкира, который посмотрел на нас почти с испугом. Правда, Нинон этого не увидела, поскольку была ослеплена смородиновой кашей.
- Что случилось? - ошалело спросил банкир.
- Да ничего особенного, просто мы вино делали, - объяснила я, подвела Нинон к раковине и, наклонив, сунула ее голову под кран.
- Горячо! - недовольно взвизгнула Нинон и осведомилась:
- С кем ты там разговариваешь?
Остроглазов смущенно откашлялся:
- Это я, Виталий... Звал вас, звал, никто не отвечает. Думал, вдруг что случилось, вот и вошел... Собственно говоря, я хотел сказать, что подобрал для Жени вариант. В смысле работы.
Нинон положила на край кухонного стола мокрые очки, на которых еще оставалось несколько смородиновых капель, шумно умылась и утерлась полотенцем. Обернулась, моргая беспомощными близорукими глазами:
- И какой вариант?
- Совместная фирма, - доложил банкир, - они с осени расширяются, и им требуются работники. Только на собеседование желательно попасть прямо сегодня, в крайнем случае завтра. - Он посмотрел на наручные часы. - Я сейчас как раз еду в Москву, так что могу завезти, если хотите. Ну что, едете?
Я оглянулась на мокрую Нинон, волосы которой слиплись от давленой смородины, и пробормотала:
- Да нет, сегодня не получится, лучше уж я завтра...
- Ну как знаете, - индифферентно отозвался Остроглазов, - тогда я оставлю вам адрес и телефон. - И он достал из внутреннего кармана стильного пиджака записную книжку.
Тут в разговор вмешалась Нинон:
- А почему бы тебе сегодня не поехать? Из-за меня, что ли? Поезжай, ничего со мной за полдня не сделается. Поезжай, поезжай...
- Ну так что! - снова уставился на меня овдовевший банкир.
Я посмотрела на свои вымазанные смородиной руки, мысленно ужаснулась, прикинув, что вымыть их как следует за один раз не удастся - под ногтями наверняка останется синий ореол.
- Но.., но мне же нужно хотя бы переодеться, - только и смогла я выдавить из себя.
- Пятнадцати минут вам хватит, я надеюсь? - предположил Остроглазов и снова посмотрел на часы.
- Хватит! - ответила за меня Нинон и приказала:
- Быстро мой руки!
***
Через полчаса я уже сидела на заднем сиденье черного банкирского лимузина. Остроглазов сидел впереди, рядом с водителем, а лимузин медленно и важно переползал через железнодорожный переезд. Без Нинон я чувствовала себя не очень уютно и исподтишка рассматривала свои непрезентабельные ногти, которые, как я и предполагала, мне так и не удалось толком отмыть.
За всю дорогу банкир не сказал со мной ни слова и лишь изредка обменивался короткими фразами с водителем, комментируя состояние шоссе и убийственную жару, посетившую Подмосковье этим летом.
Когда лимузин вырулил на кольцо, Остроглазов объявил водителю:
- Паша, сначала заедем в "Омегу".
Так я узнала, куда, собственно, он меня сватал - совместная фирма называлась "Омега". Я сразу подобралась и стала вспоминать, как проходила собеседование, устраиваясь на прежнюю работу. Ничего в этом приятного нет, тебя придирчиво рассматривают, словно товар на мелкооптовом рынке, только что зубы не пересчитывают и мускулы не ощупывают. А вопросы, вопросы... Помнится, в одном месте осторожный работодатель даже заставил меня подписать бумагу обязательство не обзаводиться потомством в ближайшие пять лет. Впрочем, это мне не помогло, он все равно меня не взял.
Торжественно проплыв по Садовому кольцу, лимузин свернул в малоприметный переулок и припарковался у симпатичного двухэтажного особнячка. Повернув ключ в замке зажигания, водитель Паша тенью выскользнул из автомобиля и предупредительно распахнул дверцу перед шефом.
Банкир грузно вывалился из лимузина, походя задев меня оловянным взглядом. Я тоже выкарабкалась с заднего сиденья и поплелась за ним на ватных ногах. Это все мои проклятые комплексы. Ну и что, пусть смотрят оценивающе, пусть задают не самые корректные вопросы, главное - найти хорошую работу, чтобы я могла продолжить перечисления на свой банковский счет и со временем купить себе наконец приличную отдельную квартиру. На большее-то я не зарюсь.