- А в чем дело? - громко зевнула Нинон и прикрыла рот ладонью.
- Опять у нас происшествие, уважаемые. - Анискин снял фуражку и утер платком вспотевший лоб.
- Ой, только не пугайте! - нервно взвизгнула Нинон и отступила в глубь гостиной.
- Да я уж сам не рад, - озабоченно сказал Анискин, - пять лет я здесь участковым, а такого не припомню... Ну, значит, у вас все в порядке? - уточнил он. - Тогда я пошел, а у вас скоро будут визитеры, так что вы уж больше не ложитесь, все равно не дадут. Кстати... Сосед этот ваш, вдовец, он тут ночует или в Москву укатил?
- По-моему, он здесь не ночевал, - растерянно протянула Нинон, обернулась, бросила на меня подслеповатый взгляд и дрожащим голосом спросила:
- Да что же все-таки случилось, говорите!
- Случилось, уважаемые, случилось. - Анискин замялся, а потом махнул рукой. - Ладно, скажу, все равно узнаете. Парня, что торгует в киоске возле платформы, ночью убили.
- Что-о-о? - Нинон даже зашаталась. - Убили? Сеню? Не может быть!
Эта новость потрясла меня не меньше, чем Нинон, я чуть с лестницы не свалилась.
- Как же это произошло? - Нинон рухнула в кресло.
- Это вы у "особо важного" спрашивать будете, - загадочно изрек Анискин, водрузил на свою лысоватую голову форменную фуражку и шагнул за дверь.
Нинон подняла на меня полные слез глаза и прошептала:
- Ну как же так, как же так... Сеню-то за что? Ведь совсем молодой парень, всего двадцать четыре года ему было... Господи, да что же тут происходит? Ужас, ужас, какой ужас!
Похоже, нервы у Нинон сдали окончательно. Она уронила голову на подлокотник кресла и громко, в голос зарыдала. Я спустилась вниз, склонилась над Нинон и стала молча гладить ее взлохмаченные со сна белокурые волосы. Хоть я и не рыдала, подобно Нинон, однако чувствовала себя преотвратно. Смерть приветливого и услужливого ларечника не укладывалась у меня в голове. Впрочем, как и прочие дроздовские ужасы.
- 0-ой! - жалобно простонала Нинон. - Зря я тебя здесь задерживала. Если хочешь, уезжай в Москву первой же электричкой. Ты не обязана умирать от руки маньяка из-за моих проблем.
- Что ты плетешь, Нинон, - возразила я, - никуда я не уеду. Если только с тобой...
- Кхм-кхм! - прокашлял кто-то совсем рядом, и взгляд мой уперся в начищенные до блеска черные ботинки.
***
Мужчина моих несбывшихся снов выглядел совсем неважнецки. Под глазами синие круги, видимо, от длительного недосыпа, глаза мутные. В какой-то момент сердце мое сочувственно екнуло, и, чтобы избавиться от постыдной жалости к этому негодяю, я растравила себя воспоминанием о трагической встрече в "Таганском" гастрономе. Дабы возненавидеть его посильнее, я даже нафантазировала, чего не было. Представила, как я бросаюсь ему на шею, а тут подбегает беременная жена и начинает кричать дурным голосом:
- Граждане, посмотрите на эту нахалку! Да кто ей, спрашивается, позволил вешаться на чужого мужа без всякого разрешения?
Отвлек меня от этих умозрительных ужасов опять-таки мой бывший возлюбленный, когда задал очередной вопрос:
- Вы не могли бы поточнее припомнить, когда видели Круглова в последний раз?
- Круглов - это кто? - переспросила я.
- Это Сеня, - подсказала мне Нинон.
- Этой ночью, - угрюмо доложила я, - что-то около полуночи. Спросите у Широкорядова, может, он на часы смотрел.
- А как все произошло? Я шумно выдохнула.
- Мы остановились возле киоска, Широкорядов купил сигарет. Минуты две они разговаривали, потом мы отъехали, - монотонно, как пономарь, пробубнила я.
- О чем они разговаривали?
- О погоде, об аварии на железной дороге... Парень спросил Широкорядова, как тому понравилось шампанское, которое тот у него покупал. Все!
- Точно все?
- Точно! - выпалила я и закатила глаза. Быть важной свидетельницей такое утомительное занятие!
Но Андрей продолжал гнуть свою профессиональную линию:
- Так... А что вы видели, когда проезжали по поселку?
Я рассказала ему, что в доме "опоссума" Овчарова горел свет.
Потом он взялся за Нинон, которая, всхлипывая, поведала о том, как Сеня навестил ее днем, когда завез продукты, а также о том, как она обратилась к "опоссуму" Овчарову с просьбой подбросить ее к платформе, а тот ее даже на порог не пустил, заявив, что его машина сломана.
Сообщение о сломанной машине особенно заинтриговало Андрея. Он вскинул голову и пристально посмотрел сначала на меня, а потом на Нинон:
- А позже, уже после полуночи, вы не слышали шума отъезжающей машины?
Мы с Нинон синхронно замотали головами. Лично я спала как убитая и не услышала бы не только отъезжающего автомобиля, но и пролетающего на бреющем полете самолета.
Когда вопросы нашего следопыта иссякли (оказывается, бывает и такое), совершенно раскисшая Нинон снова начала хныкать, и мне пришлось проводить ее наверх, в спальню. Там она легла на кровать, накрылась с головой и попросила ее не беспокоить. Я решила, что Нинон полезно будет выспаться, и оставила ее в одиночестве.
Потом спустилась вниз, с удивлением обнаружив, что мой бывший любовник никуда не ушел, а терпеливо ждал моего возвращения. Чтобы, как выяснилось позже, дать мне несколько "дружеских советов".
Совет номер один звучал так:
- Почему бы тебе не вернуться в Москву?
Я ничего не ответила, только брезгливо поморщилась.
- Здесь становится довольно опасно, - прибавил он.
- С чего бы такая трогательная забота? - фыркнула я.
- Все еще злишься? у - Напротив, я в восторге!
Тогда он поднялся со стула и направился к двери, бросив на прощание:.
- По крайней мере, будь осторожнее и.., не очень-то доверяй творческим личностям.
Как это понимать, интересно? Как предупреждение?
Глава 21
- Ну что, может, нам и правда в Москву смотаться? - Это были первые слова, которые произнесла Нинон, открыв глаза и более-менее проморгавшись. Ресницы ее были все еще мокрыми от слез.
- Сама решай, - дипломатично ответствовала я, хотя мне до смерти хотелось поскорее унести ноги из этой распроклятой Дроздовки, в которой что ни ночь кого-нибудь убивают.
- Все, все! - Нинон вскочила с кровати и забегала по комнате, да так резво, что у меня в глазах зарябило. - Собираем манатки и отчаливаем на ближайшей электричке, пока нам здесь глотки не перерезали!
- Почему глотки? - поинтересовалась я, наблюдая за ее порывистыми передвижениями. - Остроглазову и ту, неизвестную, кажется, задушили...
- Да какая разница! - Нинон вытряхнула из стенного шкафа почти все содержимое и теперь, судорожно разгребая завалы, выбирала, что захватить с собой, устремляясь в паническое бегство. - Придушит, разрежет на куски, изжарит на сковородке... Уж лучше я буду жить с Генкой и с его новой одалиской или.., или на вокзале... - Нинон страдальчески поморщилась.
- Ну зачем же сразу на вокзал? Пока все утрясется, можешь пожить у меня, неуверенно предложила я и мысленно поежилась, представив, как к этому отнесутся мои соседки - старые коммунальные волчицы. - Конечно, у меня не пятизвездочный отель, но...
- Ты что несешь? - возразила Нинон. - Что мы там будем делать вдвоем в твоей комнатушке, пятки друг другу оттаптывать? Нет уж, раз такое дело, то я найду, где голову преклонить, только... - Она в бессилии опустилась на кровать. - Что будет с домом? От этого маньяка можно ожидать чего угодно, возьмет и запустит красного петуха. С чем я тогда останусь?
Я молчала, предоставив Нинон возможность самостоятельно принять решение, а она все еще пребывала в смятении.
- Да, дом, конечно, жалко, - рассуждала она, набивая вещами снятый с антресолей чемодан, - но, с другой стороны, жизнь дороже.
- Вот именно, - поддакнула я, довольная тем, что обстоятельства складываются в пользу наиболее благоприятного для меня сценария. Уехать, уехать, скорее убраться из этого страшного места...