Углов томился. Мысли лезли одна гаже другой. Точно — готовят. Почвы-то нет под ногами. А в нелегалы не пустят: денег нет, а знает он много, и с каждым днем о делах все более крупных. Уже сегодня ровно за полчаса он может взорвать всю эту мишурную оболочку легальных предприятий, благотворительной деятельности и прочей муры, чтобы обнаружилось кровавое нутро.
Легальные дела — самые оберегаемые. И парней туда пристраивают особо надежных, преимущественно — семейных. А бизнесмены с Кавказа все, считай, одна семья. Они и режутся по-родственному: брат о брате не забывает. Однако все чаще недвижимость и в российской глубинке, и в центрах обретает владельцев с нерусскими именами. Это фирму лучше открывать на подставное лицо, чтоб не дразнить гусей. Шавок, которые за небольшую долю радостно прыгнут в любое руководящее кресло и прикроют подлинных хозяев, полным-полно. В очередь встанут за хозяйской пайкой. Но недвижимость... Сегодня ее можно продать из любого конца света, куда бы тебя ни занесло волею судьбы, политиков либо же оголтелой уголовщины...
Все помыслы Сергея Углова устремлялись в одном направлении — «за бугор». Досадовал на себя: ведь была же, была возможность «сделать» паспорт! Купил бы сейчас вызов — и поминай как звали.
Теперь поздно. В милиции лежит подписка о невыезде. Однако, если иного пути нет, можно обратиться и в милицию...
У милиции, впрочем, забот и без него хватало. Вскрытие могилы без санкции прокурора и присутствия представителя прокуратуры, как известно, невозможно. Организация его требовала времени, а большие деньги подстегивали нетерпение заинтересованных лиц. Дамы ожесточенно рвались к крохотному клочку бумаги, который открывал путь к довольно обеспеченной жизни.
Лейтенант Шиповатов иронически посматривал на сбившихся в кучку обладательниц расплывшихся талий, пестрых нарядов и взбитых причесок, почему-то испытывая удовлетворение от того, что у него нет детей, которых пришлось бы доверить этим женщинам. С каждой лопатой они все ближе подступали к краю могилы, устремляя взгляды к заветному билету. Успокоилась, наконец, Абуталибова. С трудом держалась Бурова, но и ее, словно магнитом, тянуло к яме. Ожидание затягивалось. Могильщики — небритые, похмельные, с колтунами в спутанных, грязных волосах — ворочали своим инструментом все медленнее.
Эмоции собравшихся их не трогали. Их задача — из каждой ситуации выжать как можно больше, и, поскольку ситуация не рядовая, был затребован двойной тариф. «За несвежесть покойника», — осклабился старший из них, фамильярно похлопывая по плечу бледную Анну Карповну, — мол, не дрейфь, тетка.
В конце концов они и вовсе перестали ворочаться в яме, а старший начал что-то шептать на ухо товарищу.
Светлана Ильинична нетерпеливо и раздраженно прикрикнула:
— Ну, хватит прохлаждаться! Вы там что, ночевать собрались? Так это хоронить надо до захода солнца, а выкапывать — хоть круглые сутки. Тут вам, ребята, не обломится.
Она покосилась на подруг, а затем взгляд ее скользнул в ту сторону, где переминались с ноги на ногу родственники владелиц билета. Словно скифское изваяние, стояла, лениво щурясь, Алия Абуталибова.
Могильщики, оценив опытным глазом происходящее, быстро сообразили что к чему.
— Вы, дамочка, коль нужда есть, на своего мужика кричите. А на нас чего кричать? Мы с браткой привычные, — могильщик постарше толкнул локтем в бок второго, подпершего подбородок черенком лопаты. — А только, когда уговаривались, никто не сказал, что гроб глубоко захоронен. Добавить надо. А нет — лопаты, вот они, коль испачкаться не боитесь.
— Да ты что? Да ты вообще знаешь, с кем говоришь? — вскинулась было Светлана Ильинична. Однако на лице рабочего, как приклеенная, держалась спокойная улыбка. Пришлось спуститься на землю:
— Копай, будет тебе добавка. Потом разберемся.
— Так не пойдет. «Копай» уехал в Китай. Стольник — и вперед. Знаем мы ваше «потом». Поминай потом, как звали, а ведь покойника опять закапывать, — рассуждал могильщик с таким видом, словно ему каждый день приходилось добывать из могил гробы, да еще для такой представительной компании.
Светлана Ильинична сейчас же кинулась искать защиты у власти.