— А точно ничего больше не пропало? — спросила Марина.
— Точно, — подтвердила Оксана. — Да и что у нас красть? Деньги мы дома не храним, потому что их нет, и ценностей никаких нет.
— Это вы думаете, что нет, — вмешался Вовка. — Вот у нас соседку-алкашку на первом этаже обчистили, слямзили кошелек — там пятнадцать копеек было, бутылку водки недопитую и портвейна бутылку. Еще и по голове приложили, все еще в больнице лежит.
— Ну, положим, пиджак дороже недопитой бутылки водки стоит, — согласился Андрей, — почти новый, на барахолке можно за двести пятьдесят загнать.
— Вот, а я что говорю! — оживился Вовка. — Двести пятьдесят — это же куча денег, два «Спутника» можно купить и еще на «Школьник»[23] останется.
— Ты бы все велосипедами мерил, — проворчал Коля. — Купил же я тебе «Спутник».
— Да я так, к слову, — смутился мальчик.
— Если бы просто залезли и украли пиджак, — задумчиво сказал Андрей, — было бы понятно. Меня смущает эта окровавленная тряпка. Тем более Оксана считает, что рисунок на ней похож на рисунок платья убитой женщины.
— Не считаю, — поправила Оксана, — а утверждаю: рисунок тот же.
— Узнать бы, какая группа крови у убитой, — продолжил Андрей.
— Кто же нам это скажет, — пожал плечами Николай.
— А давайте я у нашего участкового спрошу? — предложил Вовка. — Дядя Слава — классный мужик и меня уважает.
Бывший хулиган, двоечник и прогульщик Вовка, после того как его приняли равноправным членом в команду Сергеева, преобразился. Пай-мальчиком он, конечно, не стал, но участковый дядя Слава, заметив изменения в поведении пацана, попросил его взять шефство над другими трудными подростками. Вовка после некоторых колебаний согласился, предупредив, что «стучать» не будет, но «по душам» с каждым поговорит. На этом участковый и Вовка ударили по рукам, весьма друг другом довольные.
— Участковый вряд ли про группу крови знает, — охладил пыл мальчика Сергеев. — А если знает, то не скажет: это служебная тайна.
— А вы что с этой тканью делать собираетесь? — спросила Марина.
— Наверное, ее надо в милицию отнести. — Оксана обвела взглядом друзей, ища поддержку.
— Не вздумайте, — решительно заявил Николай. — Если кусок от платья убитой, Андрея тут же подозреваемым назначат.
— Но у Андрея же алиби, он был на дежурстве, — не сдавалась Оксана.
— Нет у меня алиби, — возразил Андрей. — Убили женщину, скорее всего, ночью, а на дежурство мы вышли утром. Ночью я был с тобой, а твои показания не в счет.
— Не в счет, — подтвердила Марина. Она готовилась поступать в юридический, ходила на подготовительные курсы и читала специальную литературу. — Показания жены или мужа не могут рассматриваться судом в качестве доказательства.
— Вот! — восхитился Николай. — Слушайте знающего человека!
Он вскочил, поцеловал Марину в макушку, потом повернулся к Андрею:
— Тряпку надо сжечь. Спички есть у тебя?
— Коля, успокойся, — остановил друга Андрей. — Тряпку мы в милицию не понесем, но и сжигать сейчас не будем. Сначала надо собрать больше информации об этом убийстве или об убийствах. Возможно, еще жертвы есть.
— И как ты предлагаешь информацию собирать? — поинтересовался Неодинокий. — У меня нет знакомых в ментовке. Могу, конечно, народ на «толчке» поспрашивать, только там легавых не особенно жалуют.
— Есть вариант, — сказал Андрей. — У нас в отделении один из водителей до прихода на автобазу горздрава работал в милиции. Поговорю с ним: может, у него контакты остались.