Маньяк
Маньяк
Дверь открывается с противным скрипом. Серые, пошарпанные стены, грязный пол и потолок в разводах. Камера. Самая что ни есть настоящая камера для умалишенных. - Клара, - главное, как мы проходили на практике, не сломаться и не повышать голос, - здравствуй. Я доктор Грей из психиатрической больницы Брана Юджина. Я хочу тебе помочь. Выдавил из себя теплую улыбку. Клара лежит в уголке, качается, словно тростинка на ветру. Вижу, что ее одежда заляпана кровью, а на лице страшные кровоподтеки. Морщусь. Эта тюрьма - то еще адово местечко. Даже местные власти не хотят к ней докапываться. А надо бы. - Ты же понимаешь, что помогала особо опасному преступнику совершать свои злодеяния, Клара? - мягко спросил я. Сторожи зажгли единственную лампочку в этой камере. Слабый огонек почти не освещал помещение, и, мне показалось, с этим тухлым светом очертания Клары Хоппинг размылись. Моргнул пару раз. Похоже, придется покупать очки: зрение ни к черту. - Клара, прошу, поговори со мной, - я сел на единственный стул. Гиблое место. И убиться легко. Как надзиратели не понимают, что содержать психически нездоровых людей в такой обстановке нельзя? - Я взял с собой пирожки. Моя мама - прекрасный кулинар. Хочешь попробовать? Клара отрицательно мотнула головой. Грязные волосы от этого неприятно дернулись и, если это возможно, спутались сильнее. Клара сидела в углу, уткнувшись лицом в колени. Она безмолвствовала. - Клара, нам нужно твое сотрудничество, - снова заговорил я. Пришлось все-таки достать контейнер с домашней выпечкой. Хороший запах поднимет ей аппетит, и она будет делать хоть что-то, а не просто молчать. - Твой друг, Джозеф Мартин, убивал людей. Действительно убивал, Клара. Клара вскинула голову. Теперь я четко осознавал, что это девушка, хотя в ее личном деле возраст был указан. Клара не являлась эталоном красоты, скорее даже наоборот. Угловатое лицо, узкие, как щелочки, глаза, мальчишеские губы и, - я заметил в полутьме и с такого расстояния, - совершенно не к месту веснушки. И волосы у нее от рождения каштановые, редкие и ломкие. В глазах Клары читалась внимательность. Она не казалась мне душевнобольной, если смотреть ей прямо в зрачки. Совсем не казалась. Взгляд у нее был чистый, твердый. - Семнадцать женщин и восемнадцать мужчин, - ласковым тоном продолжал я. - Джозеф скрылся, и нам надо найти оставшиеся тела, Клара. Ты ведь что-то знаешь, но боишься, - всё мое существование кричало о том, что она ни черта как раз не боялась. - Помоги расследованию. Джозеф - убийца. Клара, прошу, хоть что-то, хоть малейшая зацепка. Самая несущественная. Клара мотнула головой и снова уткнулась в колени, раскачиваясь. Я молчал несколько минут. Бывали пациенты и похуже. - Какие у вас были отношения? Девушка замерла, а потом медленно, как дикий испуганный зверек подняла голову: - Он мой друг. «Психическое расстройство после продолжительного стресса, шизофрения первой стадии...» - Он маньяк, Клара. Он тобой... - Он мной не пользовался, - решительно проговорила девушка, перебивая меня. И что-то меня заставило поверить в эти твердые слова. Не похоже, будто Кларой можно было управлять. Да, психологический портрет больной говорил об обратном, но моё чутьё кричало о стабильности жертвы. - Он был со мной всегда. Даже когда ушли родители. Клара с восемнадцати лет росла одна. Ее родители являлись истинно верующими до скрежета зубов, но девушка христианские порывы не поддерживала, а потому в семье часто бывали ссоры. Жила после ухода из дома Клара как раз у Джозефа. Отсюда и дотошная преданность. - Скажи, он тебя бил? Заставлял что-то делать, что ты не хотела? - Нет! - истерично взвизгнула Клара, и я почувствовал в этом визге собственную дочь, когда моя жена ругала ее за то, чего она не делала. Тряхнул головой и наваждение спало. - Он никогда... Он мой друг. Да, маньяк, но он мой друг! Он никогда меня не трогал. Сторожила услужливо кашлянул за дверью. Время вышло, сейчас Клару поведут в допросную тюрьмы. Если бы у меня было времени чуточку побольше этих жалких пятнадцати минут, я бы что-то узнал. На следующий день Клару Хоппинг нашли в камере мертвой. Девушка билась головой об стул до тех пор, пока ее височная кость не переломилась.