-Я тебя не вижу. Ничего не знаю. Ой.
-Неудобно быть парнем, а? - ехидно улыбнулась она, легко поглаживая его ноги ладонью. Он зашипел.
-Останусь из-за тебя инвалидом... Больно! Ай. Ау. Я тебя не вижу. Я должен отвлечься. Ай. Надо досчитать до ста. Один. Два. Три. Ой.
-Ну, я могу одеться обратно.
-Не-не-не! Прекрати это, Дэвид Блейн!
-Тебе же не нравится? Если я оденусь обратно, то тебе же снова перестанет жать?
Он обижено вздохнул.
-Блин... Ну сними его... Ну правда ведь ужасные ощущения.
-Нет, чувак. Я буду здесь сидеть и маячить перед тобой. Здорово, да?
-ААААА ПОООМОООГИИИТЕЕЕЕ! - завопил он, морщась, будто съел лимон, - ПЫТААААЮТ!
Часть 9
Спустя час Яна сидела одетая около реки и, что-то напевая, грелась на солнцепеке. Пленник был серьезно угнетен и, похоже, не сколько физически, сколько морально. Он сидел молча и обижено смотрел на нее, изредка дергаясь от укусов наглых комаров.
-Ох, и жарко же, - сказала она вслух, - Даже в тени от леса. Как ты там, жив еще?
Он никак не прореагировал. Она улыбнулась и, отойдя от него подальше, туда, где он ее уже не видел, стянула шорты и с громким плеском прыгнула в речку. Холодная вода бодрила и освежала; здесь было неглубоко, и ей пришлось зайти подальше, чтоб окунуться с головой.
Поплескавшись всласть, легла на каменистое дно около берега, так, чтоб из воды выступало только лицо и согнутые коленки, и слегка задремала, разморенная жарой. Иногда ее окатывало небольшой волной и пробуждало; в эти моменты она приоткрывала глаза, проверяла, на месте ли привязанный идиот, и засыпала опять.
Спала она часа три-четыре, и за это время жара стала гораздо менее убийственной. Парень, тоже от нее страдавший, перевел дух - все это время ему невероятно хотелось пить, но из-за гордости и от обиды он упорно молчал. Жара доводила до дурноты - в глазах темнело, а воздуха как будто не хватало, и лес сливался в одно сплошное зеленое марево... Связанные руки и ноги неприятно затекли, и их кололо иголками крайне усердно, будто по ним каталась армия ежей.
Горе-маньяк поморщился и, с трудом пошевелив конечностями, чуть поменял позу. Поглядел на спящую девушку, и, проведя взглядом по каменистому берегу, обмер - откуда-то из леса впереди вышел огромный, лохматый пес и как-то очень целеустремленно потрусил к ним, ускоряясь и ускоряясь.
-Эй, ты! - негромко позвал он девушку, как-то забыв об обиде, не отводя взгляд от собаки, - Проснись сейчас же!
Та не проснулась.
Собака приблизилась. Она выглядела ненормально худой и грязной; сейчас она прекратила бег и пошла медленнее, прижав уши и тихо рыча. Длинный хвост опущен и не виляет; глаза странные, взгляд пристальный и дикий.
Парень закусил губу. Пес видел сейчас только девушку; если крикнуть что-то ей, собака сразу переключит ненормальное внимание на другого человека.
Который даже не сможет дать ей отпор.
Пес совсем замедлил шаг и явно приготовился к резкому нападению.
-ЯНА! - заорал, мысленно чертыхнувшись, маньяк, и девушка, открыв глаза, приподнялась.
-Ты вроде как обиж... - ее взгляд упал на пса. Тот отвернулся от нее, пристально смотря на пленника.
-Не дергайся! - рявкнул парень, увидев паникующий взгляд в его сторону, - Не провоцируй его!
Пес нерешительно посмотрел на него, затем на нее. Взгляд был безумно голодный.
Девушка, дрожа крупной дрожью, прошептала умоляюще:
-Что... Что делать... Он же явно... он сейчас нападет!...
Пес сделал выбор блюда и пошел к пленнику, опять начиная набирать скорость.
Парень дернулся, раз, другой, изо всех сил, но веревки только туже врезались в кожу. Он не мог скрыть накрывающую его панику, но винить его за это было нельзя - то, что к нему приближалось, быстрее и быстрее, явно не хотело поиграть. Оно хотело есть, и очень, очень, очень сильно.
Девушка в испуге заломила руки. Что делать? Как поступить? Страх кричал ей, что нужно быстрее залезть на какое-то дерево и подождать, пока пес уйдет, и она даже встала, медленно, стараясь не привлекать внимания, но глаза оторвать от парня и наступающего на него пса она не могла. Не могла, и все тут.
"Его же загрызут..." - в отчаянии пронеслась в ее голове мысль, - "Загрызут."
Он сидел, тяжело дыша и вжавшись в дерево всем телом. Ум был ясный до странного - он понимал, что ничем не спасется от наступающей опасности, никакие чудеса не помогут, а от девушки толку не будет точно, но быть сожранным ему не хотелось никак. Первобытный страх рвался наружу криком, но парень молчал, лишь сильнее вжимаясь в дерево и пытаясь подтянуть поближе связанные ноги.
Шансов на спасение - никаких.
-Что мне делать? - в истерике закричала Яна, и пес дернулся, посмотрев в ее сторону, - ЧТО?!
Он севшим голосом ответил:
-Быстрей, на дерево, дура... Впрочем...если кинешь мне нож, не стану отказываться...
-Он далеко, - почти прорыдала она, - Он очень далеко!
Псу надоел весь это цирк и он кинулся вперед, на парня. Тот вскрикнул, ощущая грязную, тяжелую, горячую тушу на себе, а потом спустя секунду заорал просто нечеловеческим голосом, протяжно и громко, дернувшись вправо, пытаясь отстранится от вцепившегося в него животного. Веревки, спутывающие его, врезались в тело с ужасной силой, но не порвались, заставляя сидеть смирно.
Яна закричала тоже, то ли от страха, то ли от внезапности, и отшатнулась назад, увидев, как по смуглому телу мучителя потекли несколько тонких струек крови; плохо видя от слез, заозиралась и, подхватив с земли ближайшую не особо толстую ветку, подбежала к животному и изо всей силы трахнула по нему палкой.
Та с сухим треском сломалась, но собака быстро повернулась к ней, скаля окровавленные зубы; парень громко стонал где-то за ней, и из-за огромной черной туши Яна не видела, насколько сильно ему досталось.