— Они скорее умрут, чем позволят тебе забрать то, что принадлежит им.
Джованни рычит, его хватка крепче сжимает мою руку.
— ТЫ ПРИНАДЛЕЖИШЬ МНЕ.
Мои глаза расширяются от страха, и как раз в тот момент, когда его лицо кривится в злобной ухмылке, кончик лезвия впивается в мою кожу. Я пытаюсь закричать, но крик так и не вырывается, а с моих губ срывается лишь жалкое хныканье. Все, что я могу делать, это смотреть, как острое лезвие скользит по внутренней стороне моей руки. Джованни отстраняется, а затем снова вонзает лезвие, как будто что-то ищет.
— Ага, — заявляет он, впиваясь пальцами прямо в мою открытую рану. Он резко дергает, и на этот раз крик вырывается из моего горла, как у гребаного моряка. В его пальцах появляется маленький стержень, и я быстро понимаю, что это мой противозачаточный имплант. — Тебе это не понадобится, — смеется он, перекидывая его через плечо и позволяя крови стекать по моей руке на мокрую кровать.
Он отпускает меня, но только для того, чтобы схватиться за материал моего платья. Он пытается разорвать его прямо посередине, но ткань тугая, и ему приходится снова воспользоваться ножом. Я не могу сдержать ухмылку, которая танцует на моем лице, мои глаза слегка закатываются от головокружения. Ткань разорвалась так легко, когда я упала, но сейчас этот мудак даже не может разорвать ее надвое.
— Любой из твоих сыновей разорвал бы это платье на ленты, когда их члены уже были бы глубоко внутри меня. В чем дело? Ждешь, когда подействует твоя маленькая голубая таблетка? — Выплевываю я. — У меня для тебя новости, старик, ничто из того, что у тебя есть, никогда не сравнится с ними. Ты можешь трахать меня, пока не взойдет солнце, но ничто из того, что ты со мной сделаешь, не заставит меня почувствовать твой маленький член. — Желчь подступает к моему горлу, и мое лицо искажается гримасой отвращения. — Держу пари, он старый и морщинистый, не так ли? Рыхлые серые лобковые волосы, который я буду находить в своей постели несколько дней, морщинистый мешочек до колен.
Его рука мелькает, как молния, и он сильно бьет меня по лицу, но я едва ли это чувствую. Вместо этого я, блядь, смеюсь.
— Задела за живое, да? — Дразню я, чувствуя тошноту, когда он срывает с себя пиджак и обнаруживает большие пятна пота под мышками.
Меня тошнит, я упираюсь ногами в матрас, пытаясь оттолкнуться, но у меня ничего не получается.
Он срывает платье с моего тела и пронзает лезвием мое белое нижнее белье, прежде чем схватиться за перед своих штанов и высвободить свой член.
Джованни хватает меня за ноги, тянет через кровать и заставляет раздвинуть их, пока слезы текут по моему лицу.
— Они убьют тебя на хрен, — рычу я, комок в моем горле становится все сильнее.
Он. Блядь. Смеется. И когда его глаза темнеют, а губы кривятся в мерзкой ухмылке, я понимаю, что это все. Момент, которого я так боялась.
Сонливость усиливается, и я хочу, чтобы это просто вырубило меня, но по какой-то чертовой причине мое тело держится, вынуждая меня быть свидетелем его мерзких действий. Все, что я знаю, это то, что однажды карма сожжет его заживо. Как только все будет сказано и сделано, как только мальчики окажутся в безопасности и будут процветать, я вернусь сюда и заставлю этого ублюдка заплатить.
Мои глаза закатываются, голова начинает клониться в сторону, тело быстро отказывается от борьбы.
И вот так он врезается в мое израненное тело, пытаясь заявить права на то, что уже безраздельно принадлежит его сыновьям.
Слезы застилают мне глаза, и я смаргиваю их, позволяя им намочить простыни у моей головы.
Он врезается в меня снова и снова, хватаясь за мои бедра, пока я просто лежу, не в силах бороться, не в силах позвать на помощь. Он стонет и кряхтит, когда тьма омывает мою душу, представляя, как именно я собираюсь забрать его жизнь из этого мира, представляя, как я разорву его на части, как я отрежу его гребаный член зазубренным ножом и скормлю ему, как я вырву его кишки прямо из его тела и услышу его крик.
Джованни быстро покрывается испариной, и я понимаю, что это будет быстрая гонка.
— Это все, на что ты способен? — бормочу я, вцепляясь пальцами в простыни. — Ты как гребаный отбойный молоток. Неудивительно, что Ариана так отчаянно хотела трахнуть буквально всех, кроме тебя. Держу пари, ты никогда в жизни не заводил женщину.
Он рычит, пытаясь отгородиться от меня, сосредотачиваясь на том, чтобы трахать меня на сухую.