Леви стонет, перемещая свое тело, а я встречаю взгляд Романа через решетку, и оба мы думаем об одном и том же — как, черт возьми, мы должны вытащить их обоих отсюда?
Протягивая руку сквозь решетку, я нахожу руку Маркуса и крепко сжимаю ее.
— С тобой все будет в порядке, — шепчу я, задаваясь вопросом, действительно ли так будет. Прямо сейчас уверенность в моем тоне даже близко не соответствует страху, который я чувствую внутри.
Дыхание срывается с губ Маркуса.
— Шейн? — бормочет он, его голос едва слышен в гробовой тишине темных камер. — Это ты, детка?
— Да, Маркус, — говорю я, стараясь, чтобы мой голос не дрогнул, когда страх начинает сковывать меня. Видеть его таким… это то, что всегда будет преследовать меня, это в миллион раз ужаснее, чем насилие, которому я подверглась от рук Джованни. — Я здесь. Все будет хорошо. Клянусь, я вытащу тебя отсюда. Ты не умрешь у меня на глазах.
Роман наклоняется перед Марком и просовывает руки под безжизненное тело брата.
— Давай, брат, — бормочет Роман, стискивая челюсти и поднимая Маркуса с пола. — Пора идти.
Леви стонет, когда вес Маркуса снимается с него, и я наклоняюсь, обнимаю его сзади за ребра и перекидываю его руку себе через плечо. Он хватается за металлические прутья и поднимается с пола, наваливаясь на меня всем своим весом.
Мы выходим из камеры Леви, и я останавливаюсь возле камеры Романа.
— Дай мне секунду, — предупреждаю я Леви, убедившись, что он удерживает равновесие, прежде чем опуститься на грязный пол, распихивая кинжалы в ножнах и патроны по карманам, и засовывая пистолет за пояс. Вскакивая на ноги, я снова хватаю Леви и пристраиваюсь за Романом.
Мы на финишной прямой, но нам предстоит долбаный пеший путь обратно к украденной Королле и еще двухчасовая поездка обратно к цивилизации за помощью. Я пытаюсь взять себя в руки и думать позитивно о ребятах, но мы даже близко не подошли к тому, чтобы выйти из затруднительного положения.
Мы проходим только половину длинного ряда камер, когда кожа Романа начинает покрываться легкой испариной.
— Какой у нас план? — говорит он, уже задыхаясь.
Мое сердце разбивается вдребезги. Маркус — тяжелый ублюдок и просить Романа нести его всю дорогу, когда у него открывая колотая рана и он неделю был без воды и еды, медленно истекая кровью — просто жестоко. Он слаб, все трое стучатся в дверь смерти, только Маркуса уже пригласили войти. Проделать весь этот путь через лес до машины было бы… блядь.
— У меня есть машина, — говорю я ему, тяжело дыша и пытаясь выдержать вес Леви, в ужасе от того, насколько сильно он похудел со вчерашнего вечера. — Она в лесу, где вы, ребята, вырыли тот туннель для побега.
— Черт, — ворчит Леви. — Если бы мы могли вернуться через замок и воспользоваться туннелем, мы могли бы спрятаться, сделать перерыв.
Роман замолкает, прислоняясь спиной к решетке и поправляя Маркуса на руках.
— Не можем, — ворчит он, усталость уже видна на его лице. — Слишком рискованно. Они нас поймают. У нас нет другого выбора, кроме как рвануть через эту гребаную лужайку и надеяться, что мы успеем добраться до леса до того, как начнут свистеть пули.
Я встречаю обеспокоенный взгляд Романа, моя грудь тяжело вздымается.
— Джованни не знает, что я ускользнула. Охрана меня пока не ищет, но пройдет совсем немного времени, и кто-нибудь поймет, что я сбежала. Это наш единственный шанс. Другого шанса сделать это у нас не будет.
Он откидывает голову назад, прислоняясь к решетке, а Леви хватается за одну из них позади нас, давая мне время перевести дыхание.
— Мы понесем его по очереди, — предлагает Леви. — Ты не можешь пронести его через всю гребаную территорию, не упав при этом в обморок.
— Посмотри на себя, — выплевывает Роман. — Ты едва можешь стоять. Тебе с ним не справиться. Не обманывай себя.
Я начинаю расхаживать, прижимая руки к вискам, когда боль пронзает меня насквозь, и я вспоминаю, как меня ударили по голове всего несколько коротких часов назад. Я поднимаю взгляд на Романа, у меня начинает формироваться идея.
— Нам нужно что-то, что выдержит вес Маркуса, — говорю я ему, шестеренки в моему мозгу отчаянно крутятся, пытаясь заставить это сработать. — Если бы я могла… не знаю… толкать его, как на тележке для покупок, или что-то в этом роде, тогда ты сможешь поддерживать Леви, и тогда, может быть… просто, может быть, у нас появится реальный шанс выбраться отсюда.