Его и без того смертоносный взгляд напрягается, и если бы я была умнее, я бы заткнулась в тот момент, когда вышла из внедорожника, но, видимо, горе, поглощающее меня, заставляет мне осознать, что без мальчиков мне абсолютно нечего терять.
— Ты не знаешь, о чем, блядь, говоришь, — рычит он так тихо, что мне приходится сомневаться, услышала ли я его вообще.
— Испытай меня, говнюк, — выплевываю я, не забывая о том, как он похитил меня из особняка ДеАнджелиса всего несколько часов назад — преступление, за которое он до сих пор не поплатился. — Что за мужчина будет стоять в стороне и смотреть, как умирает женщина, которую он любит, и не сделает ничего, чтобы показать ей, насколько хорошо это может быть?
Его челюсть сжимается, и я усмехаюсь, прежде чем сделать небольшой шаг назад и продолжить подниматься по лестнице.
— Не трудись показывать мне мою комнату, — бросаю я через плечо, оставляя его стоять позади меня и смотреть на меня так, словно он может убить меня одним только взглядом. — Я сама разберусь.
Взбегая по оставшейся части лестницы, я пытаюсь понять, как, черт возьми, я второй раз попала в эту дерьмовую ситуацию. Почему все эти мафиозные семьи хотят, чтобы я была у них на привязи? Я не создана для этого мира, но парни, черт возьми, позаботились о том, чтобы я в нем выжила. Но я не уверена, что смогу, не без них.
Я ударяю рукой по входной двери от пола до потолка, и три выстрела тут же воспроизводятся в моей голове, заставляя меня вздрагивать от каждого из них. Я задыхаюсь, пытаясь отдышаться, и с силой толкаю дверь, заставляя ее распахнуться.
Внутри не горит свет, за исключением нескольких лампочек в глубине дома, и хотя каждая клеточка моего тела кричит, чтобы я начала искать выход, я слишком измучена, чтобы заботиться об этом. Но, как сказала Джиа, сегодня я скорблю, а завтра восстану, как гребаный феникс из пепла.
Пробираясь вглубь особняка, я прохожу через широкое фойе. Двойная лестница занимает центральное место в комнате: одна из них идет по левой стороне обширного помещения, а другая изгибается по правой. Это самая впечатляющая лестница, которую я когда-либо видела. Это место буквально создано для королевы. Это безумие, но Джиа не поймает меня на том, что я признаю это вслух.
Интересно, рассчитывает ли она, что после ее смерти это будет мой дом.
Предполагая, что спальни находятся наверху, я шагаю к левой лестнице и хватаюсь за изящные черные перила, чтобы подняться наверх. Едва я добираюсь до верха, как на лестничную площадку проникает свет из приоткрытой двери. Мои глаза расширяются, когда Джиа застывает в дверном проеме, ее рука все еще лежит на дверной ручке.
— О, — говорит она, как будто удивлена, что я действительно в ее доме. — Где Зик? Он должен был показать тебе твою комнату.
Мой взгляд опускается, и я поднимаюсь на последнюю ступеньку.
— Мы с ним не совсем сошлись во взглядах. Мы немного поссорились.
Джиа тяжело вздохнула и быстро посмотрела на запястье, чтобы проверить время.
— Следуй за мной.
Я следую за ней, стараясь держаться на расстоянии, пока она идет через фойе наверху. Мы проходим через неформальную зону отдыха, и Джиа останавливается, оглядываясь на меня.
— Твоя комната вон там, — говорит она, указывая рукой на дверь в самом дальнем углу. — Там есть отдельная ванная комната, укомплектованная всем необходимым. Я не ожидала, что ты придешь так скоро, поэтому еще не укомплектовала твой шкаф. Однако, у нас скорее всего один размер. Мой персонал без труда подберет тебе что-нибудь из одежды. Что касается твоих вещей, если у тебя есть что-то сентиментальное, что ты хотела бы, чтобы мы забрали из любых владений ДеАнджелисов, просто составь список, и я смогу назначить удобное время для моих людей, чтобы они пошли и… забрали их.
Тут нетрудно прочесть между строк, но я все равно киваю, ценя предложение, поскольку есть одна вещь, которую я оставила позади, одна вещь, возвращение которой означало бы для меня весь мир — кинжал Маркуса, который он подарил мне в первую ночь, когда пришел в мою камеру в замке. Все остальное может катиться к черту.
Я собираюсь пройти мимо нее, но она продолжает.
— Я не пользуюсь этой зоной отдыха, так что не стесняйся считать ее своей, — говорит она, оглядывая комнату, которая больше, чем моя старая квартира. — Я хочу, чтобы тебе здесь было удобно.
Я растягиваю губы в натянутой улыбке, действительно пытаясь найти в себе благодарность. Эта женщина не обязана принимать меня у себя… ну, я думаю, она вроде как обязана, но в любом случае это будет странно для нас обеих.