Я заглядываю ему в глаза, отчаянно пытаясь найти какой-нибудь выход из сложившейся ситуации.
— Разве я не могу просто… отдать это им? Уйти?
Леви качает головой, его большие темные глаза встречаются с моими.
— Это так не работает, детка. Если бы наш отец пришел к нам и сказал: "Мне это больше не нужно". Мы бы отобрали это у него и пустили пулю ему в спину в ту же секунду, как он отвернулся, чтобы убедиться, что он никогда не вернется и не предъявит права на лидерство. Ты ничем не отличаешься.
— Итак, что я должна делать?
— Сделай то, что сделал бы любой из нас, — говорит мне Роман. — Возьми дело в свои руки и пристрели любого, кто осмелится задавать тебе вопросы.
— Им не понравится, что мы вместе.
— Да пошли они нахуй, — говорит Маркус. — Если им это не нравится, я позволю им выбрать пулю, которой будет заряжен мой пистолет.
Мои руки дрожат, и я выдвигаю стул, — мне нужно сесть. Черт возьми, беспорядок, который Маркус оставил у меня между ног, меня сейчас даже не беспокоит. Я пытаюсь все обдумать, пытаюсь вспомнить небольшие фрагменты информации, которой Джиа научила меня, пока я была здесь, но знание того, что у нее были намерения убить меня, делает всю эту информацию ненадежной. Я не могу доверять ничему, что уже знаю.
Я гребаная королева империи Моретти.
Я одна из самых богатых и влиятельных женщин на планете, и как только об этом узнают, у меня за спиной появится самая большая мишень, которая когда-либо существовала.
Черт.
Просто еще один день из жизни Шейн Мариано… Моретти… ДеАнджелис.
Пытаясь примириться со всем, я поворачиваюсь к агенту Дэвидсону и позволяю ему увидеть самый настоящий страх в моих глазах.
— Что будет дальше?
— В офисе Джии есть защищенный мобильный телефон. Тебе нужно будет воспользоваться им, чтобы созвать срочное семейное собрание. Выбери время и дату, чем раньше, тем лучше, поскольку ты не можешь рисковать тем, что новости об этом станут известны до того, как у тебя появится возможность представиться. Члены семьи спросят, по какому поводу эта встреча, но ты не должна ничего говорить или выдавать свою личность, пока они не окажутся здесь, в этом доме.
Я киваю, понимая все это слишком ясно.
— Что произойдет на собрании?
— Это зависит от тебя, — говорит он, поднимая взгляд на Романа. — Я хочу предложить вам троим держаться подальше от этого собрания. Ваше присутствие недопустимо.
— Ни в коем случае, — говорит Роман. — Куда пойдет Шейн, туда пойдем и мы. Им придется вытолкнуть нас оттуда.
— Выталкивание не будет твоей проблемой. Тебе придется бороться с пулей в голове, — говорит агент Дэвидсон, а затем пожимает плечами, не заботясь о том, что мальчики могут пострадать. Они уже приняли решение, и не агенту Дэвидсону их переубеждать. Он честно предупредил их, и это все, что ему нужно, чтобы жить с чистой совестью.
— Хорошо, — говорю я, думая о нескольких собраниях, которые провели мальчики после того, как выгнали своего отца. Оно не может сильно отличаться от тех, что я уже видела. Я просто должна вести себя так, как будто это все принадлежит мне, пока они, наконец, не примут это. — Думаю, я справлюсь с этим.
— Собрание — не самая большая твоя проблема, — добавляет Роман, заставляя меня вскинуть голову, а агента Дэвидсона в замешательстве нахмурить брови. — Ты законно замужем за моим отцом, — напоминает он мне, как будто я нуждаюсь в ведре холодной воды, вылитом мне на голову. Видя раздражение в моих глазах и желая, чтобы я поняла что-то, чего я явно не понимаю, он подходит ко мне, присаживается на корточки перед моим сиденьем и берет меня за руки. — Твой брак с моим отцом означает, что, если ты падешь, вся империя Моретти по закону перейдет к нему. Ты понимаешь, что это значит? Какой властью он будет обладать?
Ужас тяжело разливается по моим венам, и краска отливает от моего лица.
— Срань господня, — выдыхаю я, тяжесть того, насколько это серьезно, ложится на мои плечи. — Мне нужно аннулировать этот брак как можно скорее.
— Именно так, — говорит он мне, и мрачное выражение появляется на его смуглом лице. — И ты должна сделать это так, чтобы не получить пулю прямо между глаз.