Он хватает подол моей майки и срывает ее через голову, его глаза опускаются на мое тело и пылают желанием. Его рот находит мою шею, и я задыхаюсь от удовольствия, когда его умелые губы скользят по моей чувствительной коже.
— О, черт, Роман. Мне нужно почувствовать тебя внутри себя.
Его руки блуждают по моему телу, пока я тянусь к его футболке, срывая ее через голову. Я перекидываю ее через его плечо, пока мой жадный взгляд задерживается на его теплой коже. Он — это все, его идеальные татуировки, танцующие по всему телу при каждом движении, четкие линии пресса и грудных мышц, мышцы на руках, и, черт меня побери, этот V-образный изгиб мышц.
У меня текут слюнки, и я заставляю себя не задерживать взгляд на зловещем красном шраме на его животе. Вместо этого я закрываю глаза и просто чувствую.
Руки Романа обвиваются вокруг моего тела, и простым движением его запястья мой лифчик расстегивается, и бретельки быстро спадают с моих рук. Он срывает кружевную материю и отстраняется от моей шеи, в то время как его член продолжает тереться о мою сердцевину.
— Эти гребаные сиськи, — бормочет он, его тон искажен желанием, а его пальцы спускаются вниз и касаются изгиба моей груди, его большой палец останавливается, чтобы провести по моему торчащему соску. — Чертовски великолепно.
От его прикосновения по моей коже бегут мурашки, и хриплый стон срывается с моих губ, в предвкушение того, что должно произойти, и это согревает меня изнутри. Не в силах больше ждать, я протягиваю руку вниз, нащупываю пуговицу на его брюках и быстро расстегивают ее, прежде чем спустить брюки с его узких бедер.
Его неистовый толстый член высвобождается, и я жадно хватаюсь за него, наслаждаясь глубоким рыком, который раздается в его груди, и огнем, горящим в его глазах. Я тут же начинаю двигать рукой вверх-вниз, а большим пальцем скольжу по его кончику.
— Черт возьми, — ворчит он, упираясь кулаками в стол рядом с моими бедрами и роняя голову мне на плечо. Он стонет, его мягкое дыхание касается моей кожи, и не проходит и секунды, как ощущения становятся слишком сильными, и его руки снова оказываются на мне.
Роман крепко прижимает меня к своему телу, его губы впиваются в мои, а руки находят пояс моих брюк. Он опускает их вниз, обхватывая рукой мою талию и приподнимая меня достаточно, чтобы стянуть их с моей задницы. Мои трусики следуют за ними, и через мгновение одежда разбросана по залу для собраний, а я обнажена перед ним, готовая принять все, что он готов дать.
Его пальцы спускаются по моему телу к раздвинутым бедрам и находят мою киску, задевая чувствительный клитор и заставляя меня вздрогнуть, когда электричество пробегает по моему телу. Я задыхаюсь, шире раздвигая ноги, отчаянно желая большего, пока Роман улыбается мне в губы.
Он снова кружит вокруг моего клитора, и я крепче сжимаю его жилистый член, мои глаза закатываются от неоспоримого удовольствия, но он даже близко не закончил. Его пальцы опускаются ниже, смешиваясь с влагой прямо в центре моего естества, прежде чем медленно проникнуть глубоко в меня.
— О Боже, Роман, — стону я ему в рот, чувствуя, как он раздвигает пальцы, двигаясь по моим стенкам, когда они сжимаются вокруг него, пытаясь удержать его в заложниках.
Он входит снова и снова, его большой палец прижимается к моему клитору и поддерживает огонь глубоко внутри меня.
— Ты будешь моей женой, Шейн, — говорит он мне в губы глубоким и голодным тоном. — Вся, блядь, моя.
— Вся твоя, — говорю я ему, другой рукой обвивая его шею сзади и вцепляясь в него, а мои ногти впиваются в заднюю часть его плеча. — Теперь, черт возьми, возьми меня, Роман. Сделай меня своей.
Голод пульсирует в его темных глазах, и в одно мгновение он обхватывает меня рукой и подталкивает ближе к краю, одновременно вытаскивая из меня пальцы и выравнивая свой член с моим входом, практически насаживая меня на него. Он толкается глубоко, и я запрокидываю голову, когда он растягивает мои стенки, заставляя меня задыхаться от желания, пока он наполняет меня до отказа.
— О, черт, — кричу я, моя рука опускается на большой стол, чтобы не упасть назад.
Роман останавливается всего на мгновение, каждый из нас привыкает к его восхитительному вторжению, и когда моя киска сжимается вокруг него, он низко стонет, а его глаза говорят мне, насколько он в отчаянии. Он крепко обнимает меня, прижимая наши тела друг к другу, и только тогда прекращает наш поцелуй и встречается со мной взглядом.
Его пальцы скользят по моей щеке в нежной ласке, и я наклоняюсь навстречу его прикосновениям, наблюдая, как его потребность заявить права на меня берет верх.