Парни ушли в душ, и я почти уверена, что Маркус поторопился, только чтобы дать себе несколько лишних минут, чтобы выставить отцовский член на полку с трофеями. Хотя в какой-то момент ему придется показать мне, как сохранять это дерьмо, особенно если наша жизнь будет продолжаться именно так.
Выйдя из своей комнаты, я спускаюсь по лестнице в главную гостиную и направляюсь к бару. Мальчики наверняка задержатся на минуту. Роман пошел проведать ребенка, а Маркус разбирается с вялым членом, Леви же просто склонен долго принимать душ. Могу только представить, чем он там занимается, и, честно говоря, я немного ревную каждый раз, когда меня не приглашают.
Сегодняшний день — повод для праздника. Мальчики так давно нуждались в этом, еще до того, как я появилась в их невероятных жизнях, и после всего того ада, через который они прошли, они более чем заслужили это.
Схватив фужер для шампанского и пару бокалов, я наполняю их всеми нашими любимыми напитками — только лучшим шампанским для меня, самым дорогим виски для Романа и Маркуса и бурбоном для Леви.
Я едва успеваю наполнить бокал, когда Леви входит в дверь, его глаза встречаются прямо с моими и наполняют мою грудь теплом, на которое способны только он и его братья. Я никогда не знала такой любви. У меня было много парней, и многие проскальзывали в мою постель, но ни разу я не испытывала того, что они заставляют меня чувствовать. Я никогда не откажусь от этого, это моя зависимость, мой наркотик, и я полностью согласна с этим.
— Ты в порядке? — Спрашивает он, шагая ко мне, а татуировки выглядывают из-под верхней части его футболки и обвиваются вокруг сильной шеи. Этот свежий мужской запах окутывает меня, и мои колени немедленно слабеют, тяжесть опускается в низ живота, и только он может унять это ощущение.
— Прекрасно, — говорю я ему, и легкий румянец растекается по моим щекам, а моя киска начинает пульсировать, нуждаясь в его прикосновениях, как никогда раньше. Я не помню времени, когда на наших плечах не висело бы дерьмо или угрозы смерти, и теперь, когда есть только я и он, у меня действительно есть шанс насладиться им, и, черт возьми, скажите мне, почему, блядь, я так стесняюсь?
Леви подходит прямо к стойке, наклоняется, чтобы взять мой подбородок пальцами, заставляя меня снова посмотреть ему в глаза.
— Ты покраснела? — бормочет он, его глубокий тон обволакивает меня и держит в заложниках. — Чего тебе стесняться? Я буквально сидел перед тобой и наблюдал, как ты трахаешь себя.
Мои щеки краснеют еще сильнее, а его глаза горят желанием. Я поднимаю подбородок выше, молча умоляя его о поцелуе.
— Тебе нравится, когда моя кожа краснеет от твоих прикосновений? — Дразню я.
Леви рычит, отпускает мой подбородок, и не прошло и секунды, как он перегибается через стойку и прижимается ко мне всем телом, обнимая меня за талию своими сильными, умелыми руками, давно забыв о моем бокале шампанского.
— Я чертовски люблю тебя, — бормочет он. — Ты знаешь, что на днях я запру своих братьев в той камере внизу, и ты будешь принадлежать только мне.
Приподняв подбородок, я касаюсь губами его губ.
— Я в этом не сомневаюсь, — говорю я ему. — Возможно, именно я застегну наручники.
Его губы захватывают мои, и он глубоко целует меня, а его язык борется с моим за господство. Я растворяюсь в нем, мои пальцы впиваются в ворот его футболки, пока я пытаюсь притянуть его ближе. Я чувствую, как бьется его сердце в груди, и это все, что я могу сделать, чтобы не протянуть руку и не забрать его себе.
Шаги разносятся по комнате, но я не смею отвлечься от Леви, впитывая его теплые ласки на своей коже, его мужской запах, который держит меня в заложниках и заставляет жар зарождаться между ног. Его тело такое большое, прижатое к моему, и я не могу насытиться.
Я слышу, как по стойке скользит бокал, и по тому, как он тут же опускается обратно, понимаю, что это Маркус. Я неохотно отстраняюсь и вижу, как он тянется за виски и наполняет свой стакан.
— Я подумал, не выйдешь ли ты подышать свежим воздухом, — бормочет он, снова поднося бокал к губам.
Мои глаза сверкают, когда я прислоняюсь к барной стойке, халат соскальзывает с моего плеча и обнажает свежевымытую кожу под ним.
— Ревнуешь? — Дразню я.
Он ловит мой пристальный взгляд и удерживает его, а его глаза темнеют от голода.
— Безмерно.
Дрожь пробегает по моему телу, и я стону от того, как рука Леви находит мою задницу и сжимает ее через тонкую ткань. Я снова прижимаюсь к нему, пока Маркус медленно встает, не желая отпускать мой взгляд.