Роман закатывает глаза, более чем уверенный, что дал мне все, в чем я нуждалась, и гораздо больше. Он никогда не разочаровывал меня во время секса… за исключением того единственного раза в начале, но в этом отчасти моя вина.
— Почему бы тебе не пойти в душ? — Предлагает он. — У тебя в гардеробной куча одежды. Я подумал, что мы могли бы заскочить в дом Моретти, взять Себастьяна и пригласить тебя куда-нибудь. В конце концов, это же твой день рождения.
— Вау, — ухмыляюсь я. — Секс на день рождения и свидание за ужином с моими любимыми мужчинами? Черт, а я, должно быть, счастливица. — Я делаю паузу, обдумывая это и хмуря брови. — Подожди, свидание за ужином? Как будто ты действительно хочешь пойти куда-нибудь поужинать ю… на публике… где буквально все хотят, чтобы на нас надели наручники и приговорили? Что происходит? У местного полицейского управления сегодня выходной? ФБР слишком занято рейдом?
Леви стонет и отстраняет меня от себя, его рука со шлепком опускается на мою задницу, и в воздухе раздается приятный звон.
— Не могла бы ты просто пойти и привести себя в порядок?
Закатив глаза, я направляюсь в свою ванную, слишком взволнованная, чтобы опробовать все что в ней есть. Здесь есть водопадный душ и ванна, которая выглядит просто божественно. Наверное, я могла бы проводить здесь часы, просто расслабляясь, глядя в большое окно на горы и звезды, мерцающие в ночном небе. Но сейчас мне не терпится вернуться к своему малышу.
Себастьяну сейчас тринадцать месяцев, и он уже самый крутой малыш, которого я знаю. Я официально стала его мамой в прошлом месяце, и у меня есть документы об усыновлении, подтверждающие это, но, честно говоря, я стала его мамой в тот момент, когда взяла его из кроватки и убежала, спасая наши жизни.
Быть родителем вместе с Романом оказалось непросто. Я чрезмерно опекаю его и боюсь, что он может пострадать, в то время как Роман подталкивает его к любому опыту и стремится показать ему все, что может предложить эта жизнь, даже если это означает бежать и бросаться в глубокий бассейн в темноте ночи, просто чтобы заставить его смеяться. Нет никаких сомнений, мы оба приняли правильное решение, взяв его к себе. Даже если что-то случится и наши отношения рухнут, я всегда буду мамой Себастьяна, несмотря ни на что.
Выйдя из душа, я подошла к гардеробной и заглянула в нее. Я не заглядывала сюда, когда мы совершали грандиозный тур, полагая, что она такая же, как и все остальные шкафы в особняке, с которыми я сталкивалась за последние полтора года, но я ошибалась. Эта гардеробная такая же большая, как моя старая квартира. В ней есть отдельные комнаты — одна для сумок, затем для обуви, платьев, аксессуаров и повседневной одежды. Это безумие. Никому не нужно столько одежды, но с учетом того, как мальчишки норовят сорвать ее с меня, возможно, она мне все-таки понадобится.
Я наряжаюсь в серебристое бандажное платье, которое как раз облегает мое тело, демонстрируя изящные изгибы и приподнимая сиськи. Обув ноги в туфли на каблуках с красной подошвой и подобрав подходящую сумочку, я выхожу из своего личного крыла и пытаюсь понять, как, черт возьми, мне найти мальчиков.
Снизу доносится тихая музыка, и я хватаюсь за кованые перила — все еще находясь под таким чертовски сильным впечатлением от них — прежде чем осторожно спуститься по лестнице и последовать за тихими голосами в ночь.
Когда я выхожу через большие двери во внутренний дворик, оглядывая наш потрясающий дом, я вижу своих парней в костюмах, маленького Себастьяна на бедре у Романа и священника, стоящего между ними.
У меня перехватывает дыхание, когда все мои мальчики смотрят на меня с гордыми улыбками на лицах, а Дилл и Доу вдалеке приближаются сквозь деревья.
— Что это, черт возьми, такое? — Я шепчу, уже слишком хорошо зная ответ, но шок, проходящий по моему организму, вытесняет слова изо рта.
Маркус направляется ко мне, его глаза сверкают, а его братья и Себастьян наблюдают, как уже посвященные в тайну. Я приближаюсь, чтобы взять Маркуса за руку, но он останавливается вне пределов досягаемости, и опускается на колено, смотря на меня снизу вверх, а в его глазах сияет сердце.
— Шейн Александра Моретти, я знаю, что не могу проводить свои дни, любя тебя как муж, и, возможно, никогда не удостоюсь чести называть тебя своей женой, но ты именно такая для меня. Я люблю тебя каждой частичкой своего существа, ты — продолжение меня, моя душа, моя вторая половина и свет, который вытащил меня из тьмы. Ты спасла меня, Шейн Моретти. Ты спасла меня от самого себя и от ада, в котором я жил. Ты научила меня, что значит любить, впускать свет в свою жизнь и что в этом мире есть добро. Я не знаю, где бы я был без тебя, и поэтому я прошу тебя, Шейн, любовь всей моей жизни, позволить мне дать тебе торжественную клятву, предстать перед моими братьями и предложить себя тебе всеми возможными для человека способами. Я твой от всего сердца, и настало чертовски подходящее время, чтобы я прокричал об этом всему гребаному миру.