Джованни собирается консумировать наш брак. Он собирается прижать меня к себе и трахать до тех пор, пока я не истеку кровью. Мое единственное спасение в том, что у такого мужчины, как Джованни, скорее всего микрочлен, который не продержится дольше пяти секунд. Все закончится быстро, но это не отменяет того, насколько жестоким и болезненным это будет, того опустошения, которое обрушится на мое психическое здоровье, гордости, которую я потеряю, или того, что я останусь без чувства собственного достоинства.
Как, черт возьми, я должна вернуться туда, зная, что меня ждет?
Водитель, который является одним из многочисленных охранников Джованни, выходит из машины и направляется к заднему сиденью, в то время как мое сердце бешено колотится. Джованни уехал на своей машине, оставив меня в двухчасовой поездке размышлять обо всем, что только что произошло… обо всем, что должно произойти.
Черт.
Дверь открывается, и я отшатываюсь, когда охранник наклоняется и хватает меня за руку. Я вырываюсь, но этот ублюдок слишком силен, а я слишком подавлена. Он вытаскивает меня из внедорожника, и я с грохотом падаю на асфальт. Мои колени скользят по белому шелку, а когда он поднимает меня на ноги, платье цепляется за камни, легко разрывая ткань.
— Нет, — кричу я, умоляя всем, что во мне есть. — Пожалуйста. Пожалуйста, не возвращайте меня туда. Пожалуйста.
Охранник не обращает внимания на мой крик, пока тащит меня вверх по ступеням большого входа в замок. Ужас оседает с каждым шагом, и к тому времени, как мы достигаем вершины, я впиваюсь когтями в его руку, практически разрывая плоть на куски.
Охранник прижимает руку к сканеру, и тот вспыхивает зеленым, после чего щелкает автоматический замок и дверь отворяется. Охранник пытается удержать меня, и я использую это в своих интересах, вспоминая все, чему меня учили Зик и ребята.
Я разворачиваю локоть и наношу удар по его руке, попадая прямо в мягкое место под бицепсом. Охранник вскрикивает в агонии, и я вырываю руку из его крепкого захвата, а затем мчусь вниз по ступенькам.
Не сегодня, мудак!
Я бегу по ступенькам, перепрыгивая через две за раз, и я концентрируюсь изо всех сил, чертовски хорошо зная, что координация — это просто не мой конек. Вероятность оступиться и отправить свою задницу в полет через голову слишком велика. В последнее время мне не очень везло, и сейчас действительно не время проверять эту теорию.
Охранник бежит за мной, и я не смею оглядываться ни на секунду, но, если судить по звуку его шагов, ублюдок быстро догоняет.
Мое сердце бешено колотится, и я сдерживаю желание закричать, чтобы сохранить все оставшиеся силы. Я не ела и не выпила ни глотка воды с тех пор, как покинула дом Джии. Это было едва ли двенадцать часов назад, но с тех пор столько всего произошло, столько сил у меня утекло, и я не успею далеко уйти, как этот засранец настигнет меня.
Я ступаю на асфальт, и несусь как последняя сука, но охранник оказывается позади меня в считанные секунды, он обхватывает меня за талию, и опрокидывает нас на землю. Я челюстью ударяюсь о твердую дорожку, и я вскрикиваю, уверенная, что что-то сломала.
— Ты думаешь, мне это чертовски нравится? — прошипел охранник мне в ухо. — Ты не единственная, кому есть что терять. Прекрати бороться со мной.
Я бью ему локтем в горло, и он отпускает меня ровно настолько, чтобы я начала выбираться из-под него, но сегодня ему не до моего дерьма. Судя по всему, у всех был тяжелый день, и мне почти жаль этого урода. Я могу только представить, что у Джованни есть на него, чтобы заставить его выполнять свои приказы, но я не могу заставить себя беспокоиться об этом. Его проблемы касаются только его. У меня есть свои проблемы, и я не позволю обвинять себя в положении, в которое он попал.
Он набрасывается, хватает меня за лодыжку и дергает назад, прежде чем я успеваю вырваться, и я падаю обратно на подъездную дорожку — теперь мое белое платье точно испорчено. Он крепко хватает меня, заламывая мои руки за спину, и я боюсь, что мои плечи могут выскочить из суставов. Боль пронзает меня, когда охранник поднимает меня с земли, держась за мою спину и лишая возможности сбежать.
— Смирись и терпи, мать твою, — шипит он мне в ухо. — Нравится тебе это или нет, но теперь ты принадлежишь ему. От этого никуда не деться. Так что сделай себе одолжение и просто покончи с этим. Чем скорее ты позволишь ему трахнуть себя, тем скорее он оставит тебя в покое.
Я тяжело сглатываю, зная, что он прав, но я не могу принять это. Он собирается уничтожить меня. Он собирается забрать все, что у меня есть, и собирается использовать это против мальчиков.