– Давай я попробую снизу, – сиплю я, а затем делаю глубокий вдох и ныряю.
Я открываю глаза, но почти ничего не вижу из-за клубящегося песка. В рот и нос попадает соленая вода. Естественно – Митч боялся океана, и именно его я и создала. Я тяну за ножку стола, но ничего не выходит. Она застряла.
Выныриваю на поверхность. Осталось всего несколько сантиметров воздуха. Флуоресцентные светильники мигают и гаснут, и все погружается во мрак.
– Нужно попробовать через другую дверь. Возможно, вода пропустит нас в зал, когда полностью затопит кухню, – пыхтя, произносит Сэм.
Но я знаю, что это не сработает, поскольку до сих пор чувствую, как в груди свирепствует страх – зеркальное отражение водного потока, рвущегося через дверь. Он не остановится, пока я его не заставлю.
Мы умрем из-за моего страха. Потому что мне хватило глупости на одну секунду подумать, что это что-либо иное, кроме как проклятие.
Вода поднимается над моим ртом. Я вдыхаю побольше воздуха, задевая губами резиновое покрытие потолка, и ныряю.
Позволяю себе погрузиться до самого дна. Здесь так холодно, что я уже даже не дрожу. Моя спина касается пола, течение колышет волосы во все стороны.
Я еще раз пробую потянуть стол на себя, но он не двигается с места.
Голову наполняет чуть ли не успокаивающий рокот бегущей воды. Ужас пульсирует по всему телу, вдалеке слышно эхо криков мамы Митча – остатки его страха, который по-прежнему нас объединяет.
Все должно было закончиться иначе. Я не готова к такому концу. Мои легкие горят, при вопле с моих губ срываются пузырьки. Я со всей силы дергаю за край стола. Тщетно.
Я замираю. Вода уже даже не кажется холодной. Это дурной знак, верно?
Интересно, узнает ли когда-нибудь моя семья о произошедшем? Приедут ли, чтобы опознать тело? Отстойная из меня дочь – мало того что разбила им сердце, так еще и заставляю ехать за мной в такую даль. Разумеется, это не единственная причина. Я представляю свою маму, улыбающуюся с трибун во время игр. Своего отца, сидящего по другую сторону костра на пляже. Слышу визгливый смех Кармен, когда Джек продевает руки через штанины шортов и гоняется за ней по кухне.
Мое сердцебиение замедляется. Все замедляется.
А затем пламя в животе утихает. Я все так же напугана, но паника постепенно теряет хватку на моем позвоночнике. Пусть и на мгновение, но этого перерыва достаточно, чтобы совладать со своим страхом.
Пусть всего на секунду, но теперь я контролирую его, а не наоборот.
Я тяну за ножку стола, и та поддается. Страх не только потерял хватку, но и опору в этом мире. Я отодвигаю стол и отталкиваюсь от пола по направлению к двери. Отвожу затвор и со всей силы тяну дверь на себя. Мне удается приоткрыть ее на пару сантиметров, но этого недостаточно. Во мне вновь вспыхивает ужас. И тут рядом возникает Сэм. Ощущение от того, что я не одна, что кто-то борется вместе со мной, ненадолго приглушает страх, по-прежнему вращающийся в моей груди. Но это все, что нам требуется.
Сэм обхватывает пальцами край двери и тащит на себя.
Вода выносит нас потоком в темную ночь и на парковку.
Я падаю на асфальт, и все вокруг чернеет.
4
Вплоть до пятнадцати лет худшим поступком, который я совершала, была покупка пары стрингов тайком от мамы. Худшее, что я видела, это когда моя подруга Линдси нашла труп своего кота в канаве за домом.
Моя жизнь была сладкой, как фраппучино, – репетиции группы поддержки, ночевки у подружек по пятницам.
Я играла с младшей сестрой Айрис и младшим братом Джеком. Кармен была старшей, и мы сочли своим долгом выводить ее из себя так часто, как только это возможно.
Вплоть до пятнадцати лет вся моя жизнь строилась на лжи.
Я выросла на сказках об аномалах. Как, впрочем, и все. По мне, это самая странная часть. Я росла на историях о фриках, чудаках – аномалах, – волшебниках. Мы говорили о них как о ненормальных, но все хотели знать, каково владеть такой силой. Помню, как шутила о самых чудаковатых из них. Один мальчик понял, что может прикосновением руки взорвать пакет с попкорном, а одна девочка могла разбить стекло своим голосом. С наступлением темноты дети в лагерях рассказывали друг другу ужастики: например, о девочке, которая однажды проснулась с желтыми глазами и такой сильной жаждой крови, что разорвала на кусочки собственную собаку. Эти истории еще долго не давали мне уснуть, хотя я и смеялась над ними у костра.
Но в этих сказках всегда присутствовал герой… тот, кто не даст аномалам причинить нам вред. Смотрители – аномалы, которые защищают человечество. Тени в черном, заботящиеся о том, чтобы обычные люди всегда находились в безопасности от магии.