4
Каэси-ута
На сверкающих яшмой широких полях Утину, В ряд построив коней, Выезжает охотиться он поутру, И, наверное, кони безжалостно топчут Эти густо заросшие свежей травою поля…5
Песня, сложенная принцем Икуса,[8] когда он любовался горами во время путешествия в свите императора [Дзёмэй] по провинции Сануки, в уезде Ая
Поднимается туман. Долгий день весны Клонится уже к концу — Незаметна эта грань… Словно на куски Печень вся разбита — Сердце у меня Горестно болит. Птицей нуэко Громко плачу В тайниках сердца своего. В те минуты хорошо Перевязь жемчужную На себя надеть, Помолиться бы о том, Чтоб вернуться нам домой! Но в полях, где путь вершит Наш великий государь — Бог, что так далек от нас, — Ветер злой, что дует с гор, Поутру и ввечеру Треплет рукава мои Здесь, где я томлюсь один… Оттого затосковал Даже я, который мнил Храбрым рыцарем себя. Находясь сейчас в пути, Где зеленая трава Изголовьем служит мне, Я не знаю, как мне быть, Как тоску мне разогнать? Так же, как из трав морских В бухте Ами в тишине Выжигают на кострах Соль рыбачки, Так тоска, О, как жжет она меня В сердца тайной глубине!6
Каэси-ута
Прилетевший с гор холодный ветер Дует необычною порой… Каждой ночью, спать ложась в разлуке, О любимой, что осталась дома, Полон я заботы и тоски! ПРАВЛЕНИЕ ИМПЕРАТРИЦЫ КОГЁКУ [642–644][9]7
Песня принцессы Нукада
Все думаю о временном приюте В столице Удзи, О ночах былых Под кровлей, крытою травой чудесной, Что срезана была на золотых полях… ПРАВЛЕНИЕ ИМПЕРАТРИЦЫ САЙМЭЙ [655–661][10]8
Песня принцессы Нукада
В Нигитацу в тот час, когда в путь Собирались отплыть корабли И мы ждали луну, Наступил и прилив… Вот теперь я хочу, чтоб отчалили мы!9
Песня, сложенная принцессой Нукада во время путешествия императрицы [Саймэй] к горячим источникам в провинции Ки
На ночную луну[11] Подняла я свой взор и спросила: “Милый мой Отправляется в путь, О, когда же мы встретимся снова?”10-12
Песни, сложенные императрицей [Когёку-Саймэй][12] во время путешествия к горячим источникам в провинции Ки
10
О, долог будет ли твой век И мой, я знать хочу! В Ивасиро, где скалы долговечны, Завяжем на холме На счастье стебли трав!11
Мой любимый Мастерит шалаш,[13] Если мало будет тростника, Под сосною маленькою здесь Накоси траву, прошу тебя!12[14]
Берег Нудзима, о котором мечтала, Ты дал мне увидеть, А вот жемчуг, Что в бухте Аконэ, где дно так глубоко, Жемчуг ты не нашел…13
Песня принца Накацуоинэ о трех горах[15]
Вот гора Кагуяма, Гору Унэби любя, С Миминаси жаркий спор Завела с древнейших пор. Со времен еще богов, Верно, был закон таков И решались так дела Даже в древние года. Потому и смертный из-за жен Нынче тоже спорить принужден!14-15
Каэси-ута
14
Вот долина Инамикунибара,[16] Где гора небес — гора Кагуяма Начала с горою Миминаси спор, И сошел с небес великий бог Або, Чтобы посмотреть на этот спор.15[17]
Над водной равниной морского владыки, Где знаменем пышным встают облака, Сверкают лучи заходящего солнца… Луна, что появится ночью сегодня, Хочу, чтобы чистой и яркой была! ПРАВЛЕНИЕ ИМПЕРАТОРА ТЭНДЗИ [662–671][18]16
Песня, которой принцесса Нукада ответила, когда император повелел министру двора Фудзивара [Каматари] устроить спор о том, что лучше — прелесть множества цветов в весенних горах или краски тысячи листьев среди осенних гор
Все засыпает зимою. А когда весна наступает, Птицы, что раньше молчали, Начинают петь свои песни. Цветы, что невидимы были, Цвести начинают повсюду, Но их сорвать невозможно: Так в горах разросся кустарник. А сорвешь — нельзя любоваться: Такие высокие травы. А вот осенью — все иное: Взглянешь на купы деревьев, Алые клены увидишь, Листья сорвешь, любуясь. А весной зеленые листья, Пожалев, оставишь на ветке. Вот она — осени прелесть! Мне милей осенние горы!