«- Надеюсь, я не ошибаюсь. – Костров, остановившись напротив, протягивает мне связку ключей. – Не будь мудаком.»
И какие бы я не испытывал чувства к этому кенту, но понимал одно, Сеня для него далеко не просто друг. Возможно, не любимая, но и ближе, чем «сестра». И то, что он помогает, это плюс в мою сторону.
Мартышка нашлась в гостиной, сладко сопя в кресле. Я так и залип, тихо сидя рядом, рассматривая свое счастье. Которое поселившись по соседству, оживило меня.
Утро было фееричным, а ее сомнения ранили. Но, я понимал, что они имеют почву, поэтому, как смог, так и показал ей, что не отступлюсь. Ведь, люблю. Действительно люблю. Настолько искренно, что теперь понимаю, что все, что было до нее, это было не то и не так. И она поверила.
- Олееег. – Донеслось в мои раздумья, и я повернувшись, увидел, как Мартышка внимательно рассматривает меня.
- Что Сень?
- Ты только не предавай, хорошо? – Ее голос дрожал, а на лице был страх.
- Умру, но предам. – И сжав ее ладошку, поднес ее к своим губам. – Я все сделаю, чтобы ты улыбалась.
А по приезду в больницу, началась канитель. Пронюхавшие следаки, тут же, решили было поставить запрет на посещение, но пара ласковых и увесистый гонор деда Сеньки взяли вверх.
Аро был, едва, живее трупа, но жив, а это главное. Толком он ничего нового не рассказал, лишь поделился своими вариациями на тему «Что за Ж». И они совпадали с нашими.
Но, долго рассиживаться не пришлось, ведь жена Аро и лечащий врач вытурили нас из палаты.
- А где Гошка? – Сеня, обнявшись с мамой, спросила у своих родственников.
- Решает жизненные проблемы, с Иваном, как поддержкой. – Генерал Манюня, злобно посмотрел на меня. – И почему молчал? – Обращаясь ко мне, он был зол.
- Катя попросила не говорить, а я дал слово. Мы оба перед ней виноваты. – Говорить было тяжело под прямыми взглядами Сениной семьи.
- То, что слово сдержал – это хорошо, а вот, то, что скрыл от меня правнука, я тебе припомню. – Степанида Витольдовна была во всей своей красе.
- Степанида!
- Что Степанида?! Я понимаешь, жду не дождусь, а он молчит! – Витольдовна подошла ко мне по ближе, и тихо процедила сквозь зубы. – Обидишь, лично кастрирую. Одного она «спасла». Наказала, но «спасла», но тебя никто не спасет. Понял?
- Степанида! – Игнат Иванович грозно пристрожив свою жену, увел ее от меня.
- Олег? – Мартышка, подойдя, грустно посмотрела на меня.
- Все хорошо, правда. – Приобняв ее, я наблюдал за ее семьей. Они молчали, давая мне шанс, который отчетливо читался в их глазах. Но, там же было, что-то по более и страшнее. Боязнь за нее, за их девочку, которую они пытались отпустить, чтобы, ей, снова, не сделали больно. – Это хорошо, что так, мне еще с твоей мамой говорить придется.
- То есть с папой… - Ее глазенки превратились в два глубоких озера, в которых я тонул.
- Скажу так, карт-бланш мне дали. Не передумала? – Легонько касаясь ее скулы, я убрал завиток непослушных волос.
- Нет.
И попрощавшись с ее родными, мы направились в центр города.
Манюня была молчалива, что действовало мне на нервы.
- Сеня, что-то случилось? – Не на шутку запаниковав, я уже начал накручивать себя. Какие только мысли не лезли в голову, но, то, что я услышал, заставило включить всю свою выдержку. Ведь Сеня, сама, без уговоров и просьб, рассказала о своей жизни до…
О детстве. О проблемах и неудачах. Непонимании и одиночестве. О том, как появился в ее жизни Власов, какая жизнь была с ним. О счастье при мысли о ребенке и его потери. О причинах ее беды и последствиях.
- Я сделала это. – Подведя итоги, она замолчала. А я переваривал услышанное, и не находил в себе ничего, кроме бессилия. Бессилия от того, что не был с ней рядом, не защитил ее.
- Ты сделала то, что должна. Я не вправе осуждать тебя, ведь твои действия, лишь зародки того, что сделал бы я с ними. Знай, это никак не повлияет на то, что я испытываю здесь. – Перехватив ее похолодевшую ладошку, я с напором приложил ее к своей груди. – Теперь у тебя есть я. – Сеня смотрела на меня сквозь прикрытые ресницы, в которых скопились слезы. – Я люблю тебя, маленькая, я рядом.