Что, что-то не так, я поняла, буквально, в первые минуты, но, МАМА, решила, что это очередной бред. Муж был командировке заграницей, родители на море…
Пять дней, я прожила с мертвым ребенком под сердцем, пока, просто, не отключилась во дворе. И, если бы не охранник, то на городском кладбище было бы две могилы.
В себя приходила долго и тяжело. Ведь и так мое женское здоровье скакало еще по юности, а от такого удара…
Мама, сухо, хотя из бесконечной болью в глаза, заверяла, что я еще рожу, что все у меня получится. С начало она была врач, что боялся за здоровье пациентки, так и физическое, так психологическое. А потом мама, у которой разрывалось сердце.
Папа и брат, что сорвался с каких-то учений, по очереди, часами сидели возле меня, даже несмотря на то, что реанимация, явно не то место для посиделок.
Ба, всегда приходила утром, выгоняя все, и молча гладила мои руки. А дед… он пришел, лишь раз, молча постоял в дверях, и ушел.
Что до мужа и его семьи, то их никого не пускали даже во двор больницы. И дело не в том, что ведомственная, это был приказ.
Дядя Люша, а точнее генерал Илья Иванович Павлов, был моим крестный. И, именно ему позвонил тот самый охранник, когда нашел меня. Он, когда-то служил под его началом, и был свидетелем всего, что было в доме. А, также, благодаря, ему была установлена причина моего горя…
На протяжении двух месяцев меня подпаивали определенной травкой, следы которой не обнаруживались в организме. У этой травки имелось конкретное действие, токсин, что она содержала, вызывал отторжение плаценты.
Обо всем этом, мне рассказал дед, когда приехал забирать меня, сам.
Любимое лицо постарело на десяток лет, седина украла последние смольные волосы, а глаза…
Я не знаю, сколько, проревела у него на руках, но его глаза потускнели, потеряв озорной огонёк молодости.
Что до причины, то все оказалось, до ужаса, банально. Та тварь, именуемая МАМОЙ моего мужа, захотела, попросту, избавиться от претендентов на его любовь. А когда методы «по проще» не подействовали, то в бой пошли другие способы.
- Сень…- Открыв глаза, я увидела дитё-переростка, именуемого Максимом Ветровым, что жался у косяка моей двери.
- М. – Потирая уставшие глаза, я кивнула ему на кресло.
- Я хотел извиниться… - Щенячий ужас, что стоял в его глазах, еще раз доказал, что нельзя не сдерживать данное слово. Ведь, вчера, когда он влетел в кабинет шефа, намереваясь узнать «ху из ху», то получил в морда-лица и предупреждение. Если, он не перестанет шугать Аню, и не начнет за ее по-человечески ухаживать, то получит не только в глаз, но и…
О том, что его друг неровно трепещется по отношению к своячнице, шеф догадывался, и мое сымысы, лишь убедило его. Вот, только роль родича и лепчего друга давили на него, не давая применят излюбленную тактику «А мне по ***, главное результат».
Что же до информатора, то есть моей персоны, то шеф напомнил, что я, не только не подарок, но очень мстивый сотрудник, которому было дано слово, о чем свидетельствует факт наличие видеозаписи.
- Мг. – Закрыв глаза, я отбросила голову на спинку кресла. Устала.
- Сенечка, все хорошо? – Таким Макс бывал, если не очень редко, то никогда. – Если…
- Макс, все хорошо. – Открыв глаза, я посмотрела на него. – Только давай, вы следующий раз, пить будите у тебя. А то сосед, и так задолбал своим ремонтом, а тут еще и ваши поседушки вчерашние…
Как бы там не было, но, эти дятлы, пардон, орлы открытого пространства, собрались все же у моего соседа. И этот вечер «три под фонарем», соседи, то есть не только я, буду помнить.
А ну, пять товарищей десантников, которых собрали на одной площади, это вам не посиделки в кружку макраме. Так, что все уснули, лишь после десятой попытки завыть «Синеву».
- Ага. – Стараясь не дышать в мою сторону, он приблизился к столу. – Сень! Если, что…
- Я знаю…
Муз вылез из окопа или огорода, кому как больше нравиться. И вдохновившись всеми "прелестями" последних дней лета и отпуска выдал. Ждем-с отзывов.