Вскоре после III съезда Мао вступил в Гоминьдан. Москва тем временем выделила Гоминьдану тайную финансовую помощь в 2 млн золотых рублей. В июне 1923 года в Кантон выехала первая группа советских военных советников для формирования гоминьдановской армии. В августе 1923 года М.М. Бородин сменил Маринга в качестве представителя Коминтерна при ЦИК КПК, одновременно являясь «высоким советником Гоминьдана» при Сунь Ятсене.
В конце июля 1923 года Мао вернулся из Кантона в Шанхай. Он считал, что «Сегодня в Китае вопрос национальной революции – единственный политический вопрос. Использовать силу народа для свержения милитаризма и находящегося с ним в сговоре иностранного империализма – вот историческая миссия китайского народа… Мы должны сейчас объединить народ всей страны в революционном движении… Очень важно, чтобы мы объединились и вместе боролись против общего врага за общие интересы… Мы все должны верить в то, что единственный путь спасения самих себя и всей нации – в национальной революции»[49].
В сентябре 1923 года Мао вернулся в Чаншу, чтобы помочь создать в Хунани ячейку Гоминьдана, чему мешали местные коммунисты. Между тем губернатор Хунани Чжао Хэнти при поддержке У Пэйфу одержал победу над милитаристом Тань Янькаем, которому симпатизировал Мао. Чжао Хэнти ввел военное положение, закрыл Университет самообразования, распустил Федерацию профсоюзов и отдал приказ об аресте Мао Цзэдуна. Тот ушел в глубокое подполье и стал пользоваться псевдонимом Мао Шишань («Каменная гора»). 13 ноября 1923 года Кайхуэй родила второго сына, которого назвали Аньцин («Молодец, достигший берега социализма»).
К концу декабря в Хунани насчитывалось 500 гоминьдановцев, но наибольшую активность среди них проявляли члены компартии. В исполнительном комитете провинциальной организации их было семь из девяти. Мао избрали делегатом на I съезд Гоминьдана, который открылся в Кантоне 20 января 1924 года. В тот момент в Кантоне, а также в провинциях Цзянси, Хунань и Хубэй насчитывалось более 11 тысяч членов Гоминьдана, в том числе в Кантоне 8218 членов. В КПК же состояло чуть более 100 человек. В съезде Гоминьдана участвовали 165 делегатов из 298, в том числе 23 коммуниста. По рекомендации Сунь Ятсена подавляющее большинство участников съезда проголосовали за вступление коммунистов в Гоминьдан. 10 коммунистов были избраны в ЦИК Гоминьдан, состоявший из 24 членов и 17 кандидатов, включая Мао.
В начале1924 года в Шанхае на территории французской концессии Мао и еще несколько активистов учредили Шанхайское бюро Гоминьдана. Французский полицейский инспектор, получив немалую взятку, обещал предупреждать гоминьдановцев о возможных акциях французских властей против них. В марте в качестве представителя ЦИК КПК Мао присутствовал на пленуме Центрального исполнительного комитета Социалистического союза молодежи в Шанхае, где познакомился с представителем Исполкома Коммунистического интернационала молодежи С.А. Далиным, который с тревогой писал Г.Н. Войтинскому, направленному в Китай в ноябре 1924 года: «Ты услышишь здесь от секретаря ЦК Мао (не иначе как ставленник Маринга) такие вещи, что у тебя волосы дыбом встанут. Как, например, [о том, что] Гоминьдан есть и была пролетарской партией и должна быть признана Коминтерном как его секция. По крестьянскому вопросу – классовую линию нужно бросить, среди бедного крестьянства нечего делать, нужно связаться с помещиками и чиновниками (шэньши) и т. д. Этот тип был представителем Партии в Союзе молодежи, и эту точку зрения он настойчиво, но, к счастью, безуспешно пытался проводить на пленуме Союза. Я послал письмо в ЦК партии с просьбой назначить нового представителя»[50]. Далина возмутил отход Мао от «классового подхода» и готовность сотрудничать с помещиками и чиновниками. С 1923 года СССР поставлял Гоминьдану оружие и деньги. В Кантоне работали более 20 советских военных советников, которые помогли создать официально открытую в июне 1924 года школу (или академию) Вампу на небольшом острове Чанчжоу недалеко от Кантона, готовившую офицерские кадры Национально-революционной армии Гоминьдана. На ее создание Москва выделила Сунь Ятсену 900 тысяч рублей. Во главе школы Сунь Ятсен поставил одного из своих ближайших соратников – генерала Чан Кайши. Начальником же политотдела школы стал коммунист Чжоу Эньлай, только что вернувшийся из Франции, а в дальнейшем ставший одним из ближайших соратников Мао.