Филип ШОРТ
Мао Цзэдун
Серия основана в 2001 году
Philip Short
МАО. A LIFE
1999
Перевод с английского Ю. Г. Кирьяка
Научный редактор Н. А. Демина
Серийное оформление и компьютерный дизайн С. Е. Власова
Печатается с разрешения автора и David Higham Associates Ltd.
Исключительные права на публикацию книги на русском языке принадлежат издательству ACT. Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.
© Philip Short, 1999
© Перевод. Ю. Г. Кирьяк, 2001
© ООО «Издательство АСТ», 2001
Посвящается
Марион
ПРЕДИСЛОВИЕ
Эта книга появилась на свет благодаря бескорыстной помощи очень многих людей. Некоторым из них я могу выразить свою признательность публично. Это Чжан Юйфэн, неотлучно находившаяся при Мао в последние годы его жизни; Ли Жуй — личный секретарь Мао; Ван Жоши — мужественный человек и бывший заместитель главного редактора «Жэньминь жибао».
Имен других помощников я назвать не могу. Сегодня Китай является намного более либеральной и терпимой страной, чем двадцать лет назад, когда я решил сделать его своим домом. Его граждане пользуются сейчас теми свободами, которые были немыслимы при жизни Мао. Однако время поименно перечислить тех, кто делился со мной своими мыслями по весьма деликатным политическим вопросам, еще не пришло. Мне бы не хотелось стать причиной повышенного интереса к ним со стороны ответственных работников из различных государственных органов.
Всей правды о Мао не знает никто. Деятели КПК, историки партии, ученые и бывшие члены ближайшего окружения Председателя в своих наблюдениях и взглядах во многом не согласны друг с другом. Временами я нахожу их выводы неубедительными (а они — мои). Тем не менее эти люди помогли мне хотя бы немного осветить те стороны жизни Мао, которые до сих пор окутаны едва ли не мифологическим ореолом. Я выражаю им самую глубокую благодарность.
Огромное содействие оказали Карен Чаппел и Джуди Полэмбаум, предоставившие мне возможность провести счастливый год в их тихой обители в Айове, Елена Осински и Айвен Доцполи из Токийского университета Софии. Особую признательность хочу выразить моему другу и коллеге Мэри Прайс, чей красный карандаш упорно (хотя иногда, может быть, и тщетно) пытался придать моим черновикам долженствующую лаконичность и научную строгость. Издатели — Роланд Филипс в Лондоне и Джек Макри в Нью-Йорке — восхитили меня своей преданностью общему замыслу в те времена, когда даже я терял веру в его успех. Не могу не выразить безграничного уважения Жаклин Корн, спасавшей меня в минуты полного отчаяния.
Моя жена Жэнцюань не только стоически вынесла семь трудных лет, пока создавалась эта книга, но и потратила огромное количество времени на то, чтобы провести меня по запутанному лабиринту текстов официальных бумаг и речей Мао. Ей и нашему шестилетнему сыну Бенедикту, пожертвовавшему беззаботной возней в морской воде и сказками на ночь, чтобы дать отцу возможность «пачкать хорошую бумагу», — моя любовь и горячая благодарность.
ПРОЛОГ
В нынешние дни и в самом Китае найдется не так много слышавших о небольшом торговом городке Тундао, примерно на милю протянувшемся узкой полосой, зажатой между темными водами Шуанцзяна и грядой образующих террасы холмов. Тундао расположен на границе трех провинций: Гуаней, Гуйчжоу и Хунань, в центре района, заселенного в основном небольшой народностью, не-ханьцами[1]. Это грязноватый захолустный поселок с единственной довольно длинной и покрытой глиной улицей, четырьмя-пятью магазинчиками и несколькими современными зданиями. Даже местные жители сокрушаются, что интересных событий в их жизни бывает мало. Однако именно здесь произошло нечто весьма заслуживающее внимания. 12 декабря 1934 года в Тундао собрались военачальники Красной армии, их совещание стало первой вехой на пути Мао Цзэдуна к верховной власти.
В истории Коммунистической партии Китая совещание это, собственно говоря, осталось одним из наиболее смутных и неосвещенных моментов. Единственным свидетельством, письменно зафиксировавшим присутствие здесь Красной армии, осталась старая фотография начертанного мелом на стене дома лозунга: «Беритесь за оружие и бейте японцев!» Никого из участников этого совещания в живых уже не осталось. Доподлинно не известны даже их имена и где именно они собирались. Много лет спустя премьер Госсовета КНР Чжоу Эньлай вспоминал, что совещание проходило за городом, в каком-то сельском доме, где шумно гуляла свадьба. От сорок первого дня рождения Мао отделяло тогда две недели, а сам он был нескладным, высоким и худосочным мужчиной с отвисшими от постоянного недоедания и недосыпания щеками; серая, не по размеру большая хлопчатобумажная куртка, казалось, вот-вот соскользнет с его плеч. Он не успел еще оправиться от жесточайшего приступа малярии и временами передвигался на носилках. Будучи на голову выше большинства своих соратников, имел ничем не примечательное гладкое лицо под копной довольно неряшливых черных волос, разделенных посредине прямым пробором.
Агнес Смедли, американская писательница левых взглядов, впервые встретившаяся с Мао Цзэдуном некоторое время спустя, нашла его фигуру устрашающей, голос — излишне высоким, а руки — нервными и женственными. Она писала:
«Вытянутое темное непроницаемое лицо, широкий и высокий лоб и женский рот. Кем бы он там ни был, прежде всего он был эстетом… Но несмотря на всю свою кажущуюся женственность, упорства ему занимать не приходилось, натура его держалась на несгибаемом стержне, отлитом из сплава гордости и решимости. У меня сложилось впечатление, что он готов быть на страже и выжидать годами, — чтобы в конечном счете добиться-таки своего… Юмор его казался сардоничным и мрачноватым, вырывавшимся наружу как бы из самых глубоких расщелин этого заповедного для окружающих утеса духовности. Ощущение было такое, что дверь, ведущую в его внутренний мир, человек этот не раскрывал еще никому».
Постижение натуры Мао было нелегкой задачей даже для ближайших соратников. Аура его, по словам Смедли, «обитала сама по себе, окружала его непроницаемой стеной», а личность в целом будила в человеке представление о преданности, но уж никак не симпатию. Необузданность характера сочеталась в нем с безграничным терпением, мечтательность — с почти педантичным вниманием к деталям, несокрушимая воля — с поразительной утонченностью, харизма вожака — со склонностью к личным интригам.
Националисты, назначившие за его голову награду, расправившиеся с его женой и осквернившие могилу его родителей, в начале тридцатых годов видели Мао ведущим политическим лидером Красной армии. Однако, как случалось довольно часто, они ошиблись.
Фактическая власть находилась в руках «группы трех», или «тройки». Бо Гу, двадцатиссмилетний руководитель КПК (его часто называли «товарищем, несущим всю полноту ответственности за Центральный Комитет»), являлся выпускником Университета трудящихся Востока в Москве. С лицом отличника и глазами слегка навыкате, прятавшимися за очками в тонкой черной оправе, он, по выражению одного британского дипломата, напоминал персонаж кукольного спектакля. Своим высоким положением в партийной иерархии Бо Гу был обязан Коминтерну, выдвинувшему его для проведения в Китае линии руководства Советского Союза. Второй по значимости фигурой был Чжоу Эньлай, верховный политкомиссар Красной армии, державший в своих руках за спиной Бо Гу рычаги реальной власти и также облеченный доверием Москвы. Третий из этого ареопага, Отто Браун, высокий худощавый немец в круглых очках, большеносый и с лошадиными зубами, являлся военным советником Коминтерна.
1
Ханьцы (хань, или ханьжэнь) — так называют себя этнические китайцы, представители основного населения страны. —