Что касается маоизма, то для него характерен иной подход. Он верит во всесилие волевых и идеологических методов как в подготовке и осуществлении революции, так и в строительстве социализма. С этим связана теория о том, что партизанскую войну можно начинать в любой стране — нужна лишь горстка революционных застрельщиков-энтузиастов. С этим связана вера в возможность произвольных скачков в общественном развитии. С этим связано и убеждение, что энтузиазм, рожденный в ходе «культурной революции», может привести к чудесам в строительстве экономики и совершенствовании общественных отношений.
В решениях XI пленума ЦК КПК говорилось: основная сила «великой пролетарской культурной революции» в том, что она «трогает людей до глубины души». Это должно «революционизировать идеологию народа», и «в результате можно будет добиться более значительных, более скорых, лучших и экономичных результатов во всех областях деятельности».
Маоизм распространяет убеждение, что, достаточно только изменить образ мыслей человека, и ему будет доступно любое дело. «Как можно утверждать,— писал Мао Цзэ-дун в 1955 году,— что 600 миллионов нищих не смогут за какие-нибудь несколько десятков лет превратить свою страну в богатую и могучую?» А в 1958 году приспешники Мао так пояснили эту его мысль: «Многие живые примеры доказывают следующее: нет никаких непроизводительных районов, есть только.непроизводительная мысль. Нет никаких плохих земель, есть только плохая система обработки земли. Пусть люди полностью используют свои субъективные возможности, и тогда можно будет изменить природные условия». «Революционная» фраза, броский лозунг — вот что ставят маоисты во главу угла, совершенно отвлекаясь от того, что даже самые правильные лозунги необходимо подкреплять научнообоснованной политикой.
Отсюда вырастают такие необъяснимые с точки зрения здравого смысла, но вполне объяснимые с позиций маоизма вещи: китайский участник мирового чемпионата по пинг-понгу одержал победу, поскольку вооружился высказываниями Мао Цзэ-дуна; по этой же причине, оказывается, преуспели хирург и машинист паровоза, ученый-атомщик и доярка.
Отсюда массовое заучивание новых молитвенников— сборников цитат Мао Цзэ-дуна, которые звучат как конфуцианские изречения или христианские проповеди. В этих сборниках — набор высказываний, сделанных в разное время. Когда и в каком контексте это было сказано, к чему это относилось, как это понимать сейчас—все это не объясняется. Цитаты преподносятся как незыблемые и вечные истины, пригодные во все времена и при всех условиях.
Если говорить о психологической стороне «культурной революции», то она как раз и состоит в том, чтобы воспитать бездумных сторонников вероучения маоизма, сделать их слепым орудием для достижения любых целей.
Особенно беспомощно выглядят Мао Цзэ-дун и его приспешники, когда обращаются к современным проблемам международного коммунистического движения. Не владея диалектическим методом исследования, игнорируя факты жизни, они пробавляются перетасовыванием цитат, специально подобранных для «подтверждения» поразительно плоских суждений о многообразных и сложных процессах жизни народов в середине XX столетия. Вся их игра в цитаты и попытка «побить» таким путем выводы, основанные на анализе действительности, наглядно свидетельствуют о полном непонимании творческого и непрерывно развивающегося учения Маркса и Ленина.
В. И. Ленин был гениальным теоретиком и практиком революции. И всякий, кто стремится следовать Ленину, должен видеть главный критерий теории в практике, в опыте миллионов.
«Наше учение — говорил Энгельс про себя и про своего знаменитого друга — не догма, а руководство для действия. В этом классическом положении с замечательной силой и выразительностью подчеркнута та сторона марксизма, которая сплошь да рядом упускается из виду. А упуская ее из виду, мы делаем марксизм односторонним, уродливым, мертвым, мы вынимаем из него его душу живу, мы подрываем его коренные теоретические основания — диалектику, учение о всестороннем и полном противоречий историческом развитии; мы подрываем его связь с определенными практическими задачами эпохи, которые могут меняться при каждом новом повороте истории»[4].