На Стэфа старичок-распорядитель смотрел как на любимого внука. Впрочем, с подобной любезностью и благодушием он относился абсолютно ко всем гостям аукциона.
Стэф протянул ему приглашение: качественная полиграфия, элегантный дизайн, голографическая защита. Все как в лучших домах Парижа. Глаз у распорядителя был наметан, и на изучение документа у него ушло всего пару секунд. Однако, возвращая Стэфу приглашение, он не удержался от изумленного взгляда. Стэф выжидающе приподнял брови. Распорядитель расплылся в вежливой улыбке, сказал:
— Рад приветствовать вас на нашем аукционе! Надеюсь, он оправдает ваши чаяния!
— Я тоже надеюсь! — Стэф сунул приглашение в нагрудный карман и шагнул в прохладный сумрак старого цеха.
Впрочем, сумрак тут же сменился мягким белым светом. Именно такой свет нужен, чтобы гости могли рассмотреть то, что хотели рассмотреть. Прохладу создавали несколько климатических установок. Стэф знал, что организаторы аукциона в большей степени заботятся о сохранности экспонатов, чем о комфорте гостей. Нет, о комфорте гостей они тоже позаботились: не успел Стэф сделать и пары шагов, как перед ним материализовался официант с подносом в руках. На подносе стояли бокалы с шампанским. Стэф отмахнулся. Совершать сделки он предпочитал с ясной головой. Как и водить машину. Официант испарился, а Стэф направился к огромному экрану, свисающему с потолка. На экране неспешно сменяли друг друга фото и описание лотов. На сей раз аукцион был тематический, посвященный Великой Отечественной войне. Все представленное на экране Стэф уже видел в буклете, поэтому задерживаться не стал, направился в дальний конец цеха.
Цех по случаю аукциона привели в порядок и очистили от мусора. В центре перед обтянутой черным бархатом трибуной стояли ряды старых деревянных стульев, очевидно, предназначенных для гостей. Стулья тоже представляли некоторый исторический интерес, но явно недостаточный, чтобы стать объектами торгов. Стэф обошел трибуну, подошел к витрине с лотами, не имеющими особой ценности и рассчитанными на не слишком взыскательных покупателей. Стэф считал себя взыскательным, но свято верил в свою удачу коллекционера.
Перед одной из витрин стоял высокий благолепного вида старичок в твидовом костюме и очках в старомодной роговой оправе. Судя по прищепке на его правой брючине, именно он и был владельцем велосипеда. Старичок перехватил взгляд Стэфа и смущенно улыбнулся.
— Старая привычка, — сказал он, снимая прищепку и засовывая ее в карман пиджака.
На велике была защита цепи, и риск порвать брюки был минимален. Но старые привычки на то и старые, чтобы следовать им на уровне автоматизма. Стэф понимающе улыбнулся.
— Антон Палыч! — Старичок протянул ему сухонькую ладонь. Рукопожатие его оказалось на удивление крепким. — И прошу вас воздержаться от шуток! — Он со страдальческим видом закатил глаза. — Матушка моя была поклонницей таланта, так сказать. Иногда мне кажется, что она и папеньку выбирала исключительно из-за его имени, чтобы иметь возможность воплотить во мне свои тайные чаяния.
— А если бы у вашей матушки родилась дочь? — вежливо поинтересовался Стэф.
— А она и родилась! И на этот случай у матушки тоже имелся план! — Антон Палыч хитро усмехнулся. — Мою сестру она назвала Анной Павловной. — Он испытующе глянул на Стэфа, словно тот был не покупателем на нелегальном аукционе, а студентом на экзамене по культурологии.
— Это имя должно мне что-то сказать? — спросил Стэф, включаясь в предложенную старичком игру.
— Если вы считаете себя образованным человеком, то несомненно!
— Дадите подсказку?
— Дам! Моя матушка была поклонницей не только прозы, но и поэзии. — Антон Палыч хитро сощурился.
Стэф тоже сощурился, а потом продекламировал:
— Браво, молодой человек! — Антон Палыч похлопал его по плечу. — Поразительная эрудиция в наши дремучие времена! Анна Павловна Барыкова, еще один кумир моей незабвенной матушки! А вы знаете, что Анна Павловна была из Толстых? Тех самых… — он понизил голос до благоговейного шепота.
Стэф когда-то что-то такое читал, но кто кому и кем приходился в сиятельном семействе Толстых, уже не помнил, поэтому просто молча кивнул.
— Замечательно! — констатировал Антон Палыч, а потом сказал уже совсем другим, деловым тоном. — Этот аукцион начался хорошо, очень хорошо, молодой человек. — Он выжидающе посмотрел на Стэфа поверх очков.