— Почему бы и нет? Всем мужчинам, даже твоему распрекрасному Рэнди, нравятся яркие, зажигательные женщины. А эта девица, надо признаться, очень эффектная. Говорят, она цыганка.
— Но она же дешевая и вульгарная! Эти отвратительные рыжие волосы, эти бусы, эти искусственные бриллианты на туфлях — фи! Как он не боится, а вдруг она какая-нибудь больная?
Девушки продолжали стрекотать, но Мара заткнула уши, не желая больше их слушать. Она боялась, что еще минута — и она не выдержит и выцарапает им глаза.
Только когда они наконец удалились, Мара решилась выйти из кабинки. Она подошла к зеркалу и, глядя на себя, вспомнила, что Джоко сказал ей однажды, когда она продемонстрировала ему очередной туалет:
— Ты уж слишком хороша!
А в другой раз он посоветовал ей брать с собой в магазин телохранителя. Тогда она подумала: «Он боится, как бы меня не ограбили», но теперь поняла, что он имел в виду на самом деле. Да, он прав. Но сейчас главное — сделать так, чтобы не дать понять этим снобам, и Джейму в том числе, что их замечания ее хоть сколько-нибудь задели.
Интересно, что это был за спор? Неужели он только поэтому и пригласил ее на танцы? Или здесь есть что-то еще? Намеревается ли он вдобавок затащить ее в постель?
Ноздри Мары раздулись от ярости. Ну, она с ним еще рассчитается! Она отплатит ему за все! Но для начала нужно заткнуть глотку этим мокрым курицам, которые обозвали ее вульгарной шлюхой.
Заперев на всякий случай дверь, Мара вновь подошла к зеркалу. Можно смыть краску, можно снять ожерелье, но что делать с одеждой? А с волосами? Неужели их цвет в самом деле отвратителен?
Скинув пиджак, Мара внимательно рассмотрела платье. Платье как платье, ничем особенным оно не отличалось от тех, в которых были остальные девушки — ну, разве что цветом. А так — самый обычный покрой… Что касается туфель, то бриллиантики легко отодрать. Да, теперь ее туфли смотрятся как самые скромненькие…
Через несколько минут, смыв с лица всю краску, Мара лишь слегка припудрила щеки. Безжалостно, в один момент распотрошив прическу — творение Кланки, — Мара уложила волосы своим обычным способом. Хорошо, что губы Мары от природы имели нежно-розовый цвет, а то у нее была с собой только ярко-красная помада… Мара еще раз окинула себя придирчивым взглядом. И впрямь отвратительны эти рыжие волосы! «Но все же теперь я выгляжу значительно лучше, — подумала Мара и улыбнулась себе. — Да, так, наверное, и должна выглядеть настоящая принцесса. Я, конечно же, не совсем настоящая, но все же мой дед был баро нашей кумпании, а это все равно что король у гаджо».
— Ну погоди, господин чертов студент! — сказала она громко. — Ты еще очень пожалеешь!
Мара засунула пиджак в мусорное ведро и вышла в коридор, гордо подняв голову. Ее появление на садовой террасе вызвало всеобщий ропот. У Джейма же от изумления отвисла челюсть. Он был похож на боксера, которому только что дали под дых.
Она ослепительно улыбнулась Джейму.
— С вашей стороны было очень любезно ничего не сказать мне по поводу моего костюма, — сладко пропела она.
— Вы прекрасны в любом костюме, — прошептал он страстно, и Мара почувствовала непреодолимое желание ударить его по физиономии.
Но тут к ним подошли двое молодых людей, и Джейм познакомил их с Марой. Она скромно улыбалась, двигая мысочком туфельки в такт музыке. Оба юноши немедленно пригласили ее танцевать.
Джейм взял Мару под руку:
— Первый танец за мной.
Джейм танцевал прекрасно, и Маре ничего не стоило быстро освоить движения, до сих пор ей незнакомые. Когда танец закончился, приятели Джейма вновь подошли к Маре, и он уступил им на некоторое время свою партнершу. За этими двумя юношами последовали еще двое, потом еще трое… — до тех пор, пока Мара не объяснила, что устала и хочет передохнуть. Молодые мужчины тотчас окружили ее, наперебой предлагая кто стакан пунша, кто бокал лимонада и осыпая ее комплиментами.
Мара была достаточно умна, чтобы не особенно обольщаться таким вниманием. Очень скоро она поняла, что эти студенты немногим отличаются от всех остальных мужчин. Хотя они и задавали ей кое-какие вопросы о цирковой жизни, в основном они говорили о себе, ведь главное, чего им хотелось, — это произвести на нее впечатление.
Мара заметила, что Джейм танцует с какой-то темноволосой девушкой; она готова была поклясться, что это одна из тех трех идиоток, которые обсуждали ее в туалете. У Джейма был немного грустный вид, и Мара помахала ему рукой, улыбнулась и вновь обратилась к своему партнеру, высокому молодому человеку с тонкими чертами лица, который все интересовался, правда ли, что она цыганская принцесса. Особенно любезна стала с ним Мара, когда узнала, что его зовут Рэнди.
Через несколько минут Джейм взял ее за локоть и отвел в сторону:
— Вам пора передохнуть. Вы, как я вижу, самая популярная здесь девушка.
— Просто я новенькая, — сказала Мара, пожимая плечами.
— Просто вы очаровательная, — проговорил он. — А где ваш… пиджак?
Мара посмотрела ему прямо в глаза.
— Я услышала, как девицы болтают, что вы привели с собой на танцы разодетую шлюху, и решила, что нужно кое-что изменить в своем внешнем виде, — честно созналась она.
Джейм густо покраснел:
— Видите ли, не то чтобы ваша одежда немодная, но…
— Я понимаю. Просто она кажется слишком вычурной. Только почему вы мне сразу об этом не сказали?
— Мне не хотелось обижать вас, Мара.
— Вы хотели, чтобы это сделали за вас другие?
— Я был не прав. Простите меня… прощаете?
Он говорил так искренне, что Мара кивнула. Но тут же вспомнила о споре. Почему Джейм о нем ничего не говорит? Но спрашивать Мара пока не стала: вдруг он сам все еще объяснит?
Однако Сен-Клер довез ее до «дома», так ни словом и не обмолвившись о пари. «Почему меня выбрали объектом спора? — думала Мара. — Неужели потому, что я цирковая артистка? Может, пригласить меня на танцы — настолько немыслимый поступок, что для этого надо даже заключать пари?» Да, кинозвезды, банкиры и политики охотно водили ее по ресторанам, но при этом они никогда не брали с собой жен и никогда не приглашали Мару к себе домой.
Припарковав машину на стоянке около цирка, Сен-Клер пошел провожать Мару. Она заметила, что в тени у стены стоит Лобо. Лобо всегда страшно обижался, когда она ходила куда-то без Него.
Когда они подошли к домику Мары, Джейм взял девушку за руку.
— Можно к вам зайти? — спросил он тихонько.
— Можно, — улыбнулась Мара. — Но только ненадолго.
Обычно Кланки вечерами всегда ждала Мару, но сегодня она уехала в Бостон на встречу с друзьями. В комнате никого не было; горела одна специально оставленная Кланки настольная лампа, наполняя комнату розовым светом. Мара, как ей показалось, по-новому взглянула на окружающую обстановку. Что бы те девицы на танцах сказали об этих ярких ковриках, атласных подушках, коллекции кукол, сидящих на полке? Неужели комната, которой Мара так гордилась, показалась бы им столь же дешевой и вульгарной, как и ее обитательница?
Злоба все сильнее закипала в ее душе, но Мара заставила себя улыбнуться.
— Я ужасно устала, так что, наверное, лучше нам проститься. Спасибо за интересный вечер. И, кстати, мистер Сен-Клер, поздравляю вас — вы ведь выиграли пари!
Она с удовольствием заметила, как он залился краской. «Нет, студентик, это еще не все. Ты у меня надолго запомнишь сегодняшний вечер».
Мара пронзительно взвизгнула. Не успел Сен-Клер удивиться этому, как вдруг откуда ни возьмись появился Лобо и набросился на него со скоростью, поразительной для такого великана. Когда он наподдал Джейму один раз, Мара почувствовала нечто похожее на удовлетворение, но когда за этим ударом последовали другие, она не на шутку перепугалась. В конце концов, ей совсем не хотелось, чтобы Лобо покалечил Джейма — ей нужно было только, чтобы он слегка его проучил.
— Хватит, Лобо, хватит! — крикнула она.