K тому же у меня не было времени на долгие разговоры. Нужно было найти Олафа и Лопуха и составить дальнейший план действий.
Олаф
Охваченный самой настоящей бурей чувств, я стоял на роскошном балконе королевского дворца и мрачно рассматривал кареты, одна за другой подъезжающие к парадному крыльцу. За мной, Машей и даже котом неустанно следовал кто-нибудь из королевской стражи. И если ведьма и Лопух не замечали чужого присутствия, которое, разумеется, тщательно скрывалось, я еще днём приметил одного усача, появляющегося чуть поодаль от меня с завидной регулярностью.
Сомнения короля в том, что мы прибыли к нему с благими намерениями, были вполне понятны и объяснимы, что ни в коем разе не умаляло моих тревог. Я мысленно ругал себя почём зря, что притащил Машу к Боросу, даже не спросив на то её позволения. Но только оказавшись во дворце понял, как глупы были мои желания в одиночку свергнуть монарха. И как прав был отец, который вообще не желал вмешиваться туда, куда отродясь не вмешивались орки. Однако дело было сделано. Я был приписан к свите чужестранки-Маши, и мне ничего не оставалось делать, как играть свою роль до конца, и надеяться, что этот конец не настигнет меня слишком скоро в виде палача с топором.
Пока всё шло по плану, и хотя я видел, что ведьма ничего толком не знает и не может пояснить даже мне откуда она взялась на самом деле, король настолько увлёкся мыслью, что теперь у него есть личная защита, что не обращал внимания на кое-какие нестыковки.
Развернувшись, я заложил руки за спину, и не спеша направился к широкой лестнице, ведущей в фойе, откуда доносился гомон прибывших на бал гостей. Легенда моя была проста, и я искренне надеялся, что она пока сослужит мне хорошую службу, тем паче, что в основном я говорил правду и ничего кроме правды.
Странствующий орк из города Элеборн оказался в Пиктовом лесу аккурат тогда, когда по нему проезжала карета Мары, направляющаяся во дворец короля. Разумеется, о пикантной подробности того, чем на самом деле я занимался в лесу, я умолчал, но король о том и не спрашивал. А после — нападение, чудесное спасение и путь длиною в три дня, во время которого ведьма пребывала в обмороке, в состоянии которого и была доставлена к королю. Было в этой легенде что — то романтическое, и я благоразумно решил, что доведись мне сберечь голову на плечах и вернуться в Элеборн, эта история будет передаваться из уст в уста, пока не войдёт в анналы — ну, или куда-нибудь еще — моего славного родного города.
Но сейчас было рано об этом думать, ибо мне предстояло поучаствовать в небольшом бале, устроенном в честь прибытия Мары к Боросу. Шикарные празднества, которые организовывал король по поводу и без, давно стали притчей во языцех во всём Илларосе, так что ничего неожиданного лично для меня в закатанной пирушке не было, а вот Маша, с полчаса назад попавшая в водоворот веселья, порхала среди гостей, как яркая птичка с голубым оперением. Дамы в шикарных нарядах и их кавалеры всё прибывали во дворец, и я остановился на нижней ступени лестницы, надел полумаску, выданную мне в честь бала, сложил руки на груди и принялся рассматривать пёструю толпу. Какова была цель этого осмотра, спросите вы? В том — то и дело, что цели я не имел. Мне было откровенно скучно и хотелось поскорее отправиться спать. Хотя, был и ещё один повод вглядываться в лица вновь прибывших: где-то глубоко в душе я всё ещё не мог смириться с мыслью, что был неправ в своих настроениях, высказанных отцу, и пытался найти — прежде всего, для самого себя — доказательства того, что не один я предпочту увидеть на троне потомка Терранта, а не Бороса. Но нет. Дамы и кавалеры, сбрасывая накидки на руки подбегающим слугам, смеялись, шутили, перебрасывались ничего не значащими словами и спешили в танцевальную залу, по дороге подхватывая бокалы с газированной медовухой и крепким репейным настоем. Ни по одному из них я не мог сказать, что кто-то явился сюда с воинственным настроем.
Внезапно моё внимание привлекла невысокая девушка с чёрными, как смоль, волосами, закутанная в тёмный плащ, который она не спешила снимать. Шпионка? Бандитка? Странница? Лица её разглядеть я не мог — на нём была бархатная полумаска, но со своего наблюдательного пункта смог рассмотреть, как в прорезях мелькнули карие глаза, цепко осматривающие всех и вся кругом.
Спустившись вниз, я подошёл к девушке быстрым шагом, мгновенно помрачнев, когда разглядел на её плаще эльфийскую монограмму, вышитую такими крошечными драгоценными каменьями, что впору было скорее назвать их пылью. Приспешница этих противных карликов, которые, в свою очередь, присягнули Боросу? Вопросов было столько, что моя несчастная голова не успевала искать на них ответы.