Сколько времени прошло до того момента, когда Ад остановился и, наказав мне чуть подождать, распахнул какую-то дверь — это я определила по довольно громкому скрипу петель — я не знала. Может, мы шли по лесу полчаса, а может и полдня — я полностью потерялась не только в пространстве, но и во времени. И вот, наконец, добрались до того места, где Адерин собирался спрятаться.
— Погоди немного, найду свечу, — сообщил мне оборотень, и я расслышала, как он ходит по скрипящему полу, где-то шаря. Чиркнуло огниво, и я прищурилась, не сразу привыкая к отсвету пламени, заигравшему на лице Адерина.
— Господи, ты ранен! — это было первое, что я вскричала, когда мои глаза попривыкли к свету. — И ты… голый! — это было второе наблюдение, которое привело меня в полнейшее замешательство. Ад всё то время, что шёл по лесу, был полностью обнажён. И когда держал меня на руках, очевидно, тоже.
— Сейчас надену штаны, заходи, — как ни в чём не бывало, пригласил меня волк, и я зажмурилась, поднимаясь на невысокое, в три ступени, крылечко.
— Это какое-то место, где вы иногда прячетесь?
Я, наконец, совладала с собой и осмотрелась, составляя представление о доме, в котором мы с Адерином оказались. Сам волк отошёл и стал рыться в каком-то закутке, оставив мне свечу в медном канделябре.
— Иногда. Довольно редко. До этого момента необходимости хорониться так глубоко в дремучем лесу у нас почти не было.
— Ясно. Ну, по крайней мере, мы можем быть уверены в том, что здесь нас не найдут.
— Вероятнее всего. Хотя, исключать такую возможность не будем.
Адерин, вышедший из закутка, застегнул штаны и, подхватив свечу, кивнул в сторону просторной комнаты, которая служила одновременно спальней, кухней и бог ведает, чем ещё. Я кашлянула, до сих пор испытывая неловкость, и прошла в комнату, осматриваясь. Первое, что бросилось мне в глаза — костяной гребень, инкрустированный самоцветами, который лежал на деревянном, выскобленном до белого цвета столе. После я заметила, как чисто и уютно было в доме — на стенах развешаны пучки сухих трав, от которых исходили дурманящие ароматы, полка застелена чистым полотенцем и на ней расставлены самые разнообразные сосуды, в которых находятся зелья — от светло-голубого до чернильного. На печке стояли глиняные кувшины и горшки, намытые и начищенные до блеска. В общем и целом, во всём чувствовалась умелая женская рука. И сытый мурчащий чёрный кот, возлегающий на скамье с царским видом, был прямым подтверждением тому, что здесь обитает заботливая хозяйка, которая накормит всех — от гостя до животинки.
— Вы… водите сюда женщин? — как можно спокойнее спросила я, заложив руки за спину и покачиваясь с пятки на носок. Хотя, мне хотелось рвать и метать, пусть я и не имела на это никаких прав и оснований.
— Каких женщин? — Адерин был так искренне удивлён, что я ненароком подумала, будто гребень и чистота в доме мне привиделись.
— Очевидно, красивых. Стройных, сексуальных, ну или каких вы там предпочитаете? — чуть помедлив, я всё же решилась и пояснила: — Ты предпочитаешь.
По взгляду Ада можно было смело ставить себе диагноз. Судя по всему, он посчитал мня сумасшедшей, если конечно, не считал таковой раньше. А мне под хвост будто шлея попала. Мало того, что он приводил в этот дом баб, так он еще и собирался мне до последнего врать! Или это было дело рук его товарищей?
— Это дом Хиды, Маша, — тихо и терпеливо пояснил Ад, качая головой и улыбаясь. — Если ты о вещах, принадлежащих ей, то они и должны быть женскими.
Я охнула, чудом проглотив восклицание, готовое сорваться с моих уст. Адерин привёл меня к Хиде! К своей «красавице», о которой он говорил так, словно был поэтом, нашедшим свою музу. И вот теперь мне предстояло понять, что со всем этим делать. Если разобраться, предъявить Аду я ничего не могла — он не обещал на мне жениться, не звался моим женихом или возлюбленным и ничего не был мне должен. Оставалось сообразить, когда он успел понравиться мне настолько, что теперь я извожусь от ревности, представляя себе в красках его «дружбу» с какой-то незнакомой девицей.
— Ха! — я аж подскочила на месте, когда сопоставила кое-что в своей голове, и, прищурившись, взглянула на Адерина: — Ну, положим, гребень и всякие горшочки-бутылёчки принадлежат женщине, но это-то уж точно не из гардероба Хиды! — Я обличительно указала на штаны, в которых щеголял волк, и мысленно поаплодировала себе за недюжинные способности к дедукции. — Как они тут оказались?
— Гореть мне в колдовстве Филениуса! Какое тебе дело до моих штанов? — удивление Ада было столь велико, что я прикусила язык, чтобы не выдать себя окончательно. Даром, что передо мной стоял самый настоящий из всех мужиков, который, как и полагалось, ничего не успел понять. Ни то, откуда у меня такие, прямо скажем, нетипичные реакции, ни то, что творится со мной.