— Ну, во-первых, я ничего не жажду, и срывать свою злость на мне не стоит. — Хида гневно сверкнула на меня тёмными глазами, отчего даже мне стало не по себе. — Во-вторых, я ничего не знаю о легатах. И о всадниках. Что они могут и что они не могут — это вопросы, на которые у меня ты ответа не найдёшь.
— Прости, — покаянно произнёс я, чувствуя себя неблагодарной сволочью. Хида была единственной, кто смог более-менее пролить свет на появление Маши в Илларосе. По крайней мере, для меня. И даже если её предположение было неверным, она пыталась помочь. — Просто мне…
Я замолчал, глядя на Хиду. Иногда мне казалось, что она может читать мысли. А в тех, которые сейчас проносились в моей голове со скоростью ураганного ветра, терялся даже я.
— Просто тебе претит необходимость сопровождать Машу к Чёрной горе, где покоится Эбениус и где её могут поджидать всадники.
Я кивнул, испытывая что-то необъяснимое. После того, как Хида разложила всё по полочкам, и мне стали ясны цели и задачи, вместе с трезвостью мыслей пришёл и безотчётный страх. Конечно же, если Маша отправится к Чёрной горе, я буду сопровождать её. Стану защищать от всех напастей, как то не смогли сделать хвалёные легаты. Но лучше было бы обойтись без этого.
Мы молчали. Я думал о том, как сообщить новости Маше. Хида теребила край полотенца, окончательно превращая его в бахрому. Окрик снаружи оказался таким неожиданным, что я, вскочив с места, подпрыгнул на добрых полметра, отчего ударился теменем о притолоку. Взвыв от негодования и разбудив тем самым Машу, которая села на постели и принялась озираться, я рыкнул Хиде, чтобы они оставались в доме, и метнулся к двери. Но не успел сделать до неё и полшага, как та распахнулась, являя моему взору взъерошенных орка и его девицу, позади которых стоял Хват.
— Обойдёмся без приветствий, — проговорил он, отодвигая в сторону орка, и шагнул на крыльцо, протягивая мне котомку ведьмы, которую я обронил в лесу перед тем, как обернуться в волка и разорвать нескольких гвардейцев. — За нами погоня. Рыцари с одной стороны и еще какие-то чудовища с другой. Вам нужно убираться, они идут прямо сюда. Он буквально впихнул мне в руки вещи и махнул Маше, подошедшей посмотреть, что стряслось: — Не стой на месте, ведьма. Бегите, мы попробуем их задержать.
— Олаф! Далия! — возопила Маша, до которой, очевидно, не сразу дошли слова Хвата, после чего она бросилась вниз с крылечка, повисая у орка на шее. Мои сомнения в том, что она мара, которой надлежит вызволить величайшего волшебника из сна, достигли апогея. Уж кто-кто, а существа, на которых возлагают все надежды мира, так себя вести не должны.
— Здесь немного еды, вода и пара зелий. Ведьма разберётся, что к чему, — мягко проговорила Хида, вкладывая мне в руки небольшой узелок. — И книгу не забудьте.
Она улыбнулась, начиная подталкивать меня к выходу, очевидно, зная, что я не оставлю её одну.
— Ты пойдёшь с нами. Здесь небезопасно, — безапелляционно заявил я, пытаясь поймать Хиду за руку, что она не дала мне сделать, ловко уворачиваясь.
— Бегите! Времени нет. Я помогу Хвату и Хорю с Вепрем задержать погоню. Беги, Ад, не дури!
Она снова толкнула меня с совсем недевичьей силой, и я сбежал по крыльцу вниз, гаркнув Хвату:
— Береги её! Головой отвечаешь.
После чего мы вчетвером помчались вперёд, туда, где очевидно, не было засады. Я держался за орком, впервые в своей жизни доверяя не своим инстинктам, а кому-то малознакомому. Но сейчас, когда на карту было поставлена безопасность Маши, я готов был пойти на всё.
Мара
За время моего пребывания в Илларосе я, пожалуй, раз тысячу успела поймать себя на том, что стала просто мастером притворства. Побыть ведьмой, будущей королевой или жительницей несуществующего королевства? Легко! Сделать вид, что тебе не страшно, хотя у самой поджилки трясутся? Ещё легче. Притвориться спящей и ничем не выдать себя, слушая чужой разговор, в котором речь идёт о тебе любимой? С этим было сложнее, но я справилась.
Поначалу я делала вид, что сплю, чутко прислушиваясь к тому, о чём говорили Адерин и Хида, руководствуясь только ревностью и желанием разузнать, что связывает этих двоих на самом деле. Но когда подруга волка начала разглагольствовать о марах, предварительно прочитав сказку, из которой я поняла менее половины, я почувствовала, как сердце моё забилось так часто, что угрожало вот-вот выпрыгнуть из груди. Из того, что говорила Хида, я сделала несколько выводов. Во-первых, меня приняли за какую-то мару, которых было аж четыре, и которые были разбросаны по разным мирам. Во-вторых, на меня возлагались надежды по побудке Эбениуса, который, если верить Далии, был ко всему еще и моим родственником. В-третьих, к гвардейцам, жаждущим расправы, присоединились какие-то всадники, которые при случае способны были чинить мне препоны, если я вдруг соберусь к Чёрной горе вызволять волшебника. Надо ли говорить, что после всего вышеозвученного я резко перехотела идти куда бы то ни было в принципе? К Чёрным горам, к Белым скалам, к Мальдивским островам… Хотя, последнее было под вопросом. Я даже передумала узнавать о своём предназначении, о котором так хотела узнать раньше. И думаю, что любой поступил бы на моём месте точно так же. Что толку от предназначения, если ты, узнав его, сначала станешь жертвой всадников, а потом тебя ещё и милостиво отведут на эшафот к королю?