— Эм, — только и смог выдавить я из себя, потрясённый открывшейся мне истиной до глубины души. — Я буду очень благодарен тебе, если ты всё же соизволишь объяснить мне, что имеешь ввиду.
Далия принялась натягивать платье, лишая меня возможности лицезреть завораживающую и одновременно пугающую картину. И заодно возвращая мне возможность попытаться мыслить здраво. Если, конечно, на это после всего увиденного у меня был хоть один шанс.
— Я эльф, Олаф, — пискнула Далия, поспешно отворачиваясь. Её плечи поникли и чуть подрагивали, будто она сдерживала рыдания. Оно и понятно. Мне самому хотелось хохотать и плакать одновременно. — И когда Маша доберётся до крипты, мне нужно будет повести свой народ в бой.
Размеру моих округлившихся глаз позавидовал бы даже Пучеглазый филин, в изобилии водящийся в Пиктовом лесу. Я смотрел на Далию, не в силах поверить в то, что она мне только что сказала. Как так вышло, что эта прекрасная дерзкая красавица принадлежала к роду этих… коротышек? Да ещё и оказалась избранным рыцарем?
— Эм… — снова промычал я что-то нечленораздельное, ибо на другую реакцию у меня не было решительно никаких сил. Я чувствовал себя самым распоследним болваном. Теперь — окончательно и без права на последующую реабилитацию в собственных глазах. Неужели со мной могло случиться всё это? Со мной, простым орком из славного города Элеборна?
— Я знаю, ты навряд ли захочешь теперь иметь со мной дело, — всё еще не обернувшись, пролепетала Далия. Куда же делась моя чертовка? Та, с которой я познакомился на балу Бороса, и которая гораздо больше походила на избранного рыцаря, чем поспешно застёгивающая платье девица в паре метров от меня. — Я нарисовала тебе карту. Тут указан выход из Чёрной горы. И Гериус — город эльфов. Только тебе выбирать, куда ты захочешь отправиться.
И она зашагала прочь, оставив меня одного. Ошарашенного, поражённого до глубины моей орочьей души. Я стоял, хлопая глазами, в очередной раз не зная, что мне с этим делать. Лишь крепко сжимал рукоять Укуса, самоцветы на эфесе которого впивались мне в ладонь до острой боли.
Далия снова собирается от меня бежать? Я сорвался с места и помчался за девицей, даже не взглянув на её наземное творчество.
Неужели я заслужил всё это? Снова остаться наедине с самим собой и принимать решение, которое потом, как водится, ей не понравится?
Чёрта-с-два!
Мара
Прижатая к почти отвесной скале крепким телом Адерина, я испытывала не только ужас, но еще и совершенно неуместное ощущение, которое рождала во мне близость волка. Та часть моей женской натуры, что просыпалась рядом с этим лысым типом, в последнее время удивляла даже меня. Вот мы стоим практически над бездной, куда нас загнали Всадники, а я, вместо того, чтобы чисто по — бабски визжать от испуга, ну или на худой конец, хлопнуться в обморок, наслаждаюсь тем, как от Ада пахнет дико сексуальным мужиком. Пожалуй, я и вправду была создана для того, чтобы окунуться с головой в подобное приключение.
— Ну? Они улетели? — шепнула я куда-то в район оборотневой ключицы. — Я уже едва стою на ногах.
В этом я не приврала — стояла я и вправду с трудом, но причина была вовсе не в неудобной позе. Когда панголы вычислили, где мы находимся, и нам пришлось — в который уже раз — мчаться, куда глаза глядят, случилось то, чего мы так хотели избежать. Мы с Далией, Олафом и Лопухом снова разделились, и это огорчало меня больше всего. Как добираться до крипты Эбениуса, не имея на то более-менее солидной группы поддержки, я не знала.
— Кажется, да. Потерпи еще немного, сейчас попробуем вернуться обратно.
Я вздохнула, но покорно осталась стоять на месте. Всадникам удалось загнать нас с Адом на крохотную ступень прямо посреди скалы, где мы и замерли, вжавшись друг в друга и в спасительную груду камня. С того места, где остановились панголы, не решившиеся воспарить над чёрной бездной пропасти, которая весьма мило соседствовала со скалой, нас было не видно. Но если Всадники остались дежурить, не вернёмся ли мы с Адом обратно, у нас были очень большие проблемы.
— А-ад, я уже всё, не могу. Сил нет. Уж лучше вступить с ними в бой, чем упасть вниз, — жалостливо проговорила я, когда почувствовала, что вот-вот рухну, как подкошенная. Только в этот раз причиной станет банальная усталость.