Такая раскладка Николая вполне устроила — он мог теперь заняться подготовительными работами, чтобы приступить к делу, как говорится, во всеоружии.
А замысел его был таков: он предлагал открыть постоянный цикл передач под общим названием «Деньги». Сорокапятиминутная передача должна была, на его взгляд, состоять из трех блоков.
Первая, пятнадцатиминутная, часть явилась его уступкой администрации — он сознательно включил ее в проект для того, чтобы, с одной стороны, прибавить программе публицистичности, с другой — задобрить милицейское начальство. В этой части планировалось рассказывать о всех нововведениях в финансовой сфере, в финансовом законодательстве, а также знакомить зрителей с мужественной борьбой и успехами силовых структур в расследовании финансовых махинаций и афер, случаев фальшивомонетничества, иных дел, связанных с деньгами.
Вторая часть цикла получила условное название, которое запросто могло перерасти и в основное, — «Как деньги делаются». Эта часть, по замыслу Самойленко, могла бы знакомить зрителей с механизмами и тонкостями той деятельности, которую американцы называют «мэйк мани». Тот же президент уже запугал всю страну страшным образом «мальчиков на «мерседесах»», которые якобы качают деньги из воздуха, обкрадывают всех и вся и жируют на народном горбу.
Коля справедливо полагал, что в этой части программы должны быть отражены не крайности, как у Невзорова (крайних взглядов и без того достаточно в обществе), а объективное сражение реальности. Разве же те, кто делает деньги трудом и потом, не заслуживают уважения в обществе? С другой стороны, те, кто деньги крадет (независимо от способов), разве должны избегнуть порицания и наказания?
Самойленко отлично понимал, насколько сложна была его задача. Ни нарушители закона (понятно, по какой причине), ни преуспевающие бизнесмены (из-за боязни рэкета, как криминального, так и государственного) добровольно на раскрытие своих секретов не пойдут. Значит, перед ним был тернистый и опасный путь частного расследования, ни в коей мере не защищенного законом.
Но еще более сложной, пожалуй, была третья часть программы — «Как деньги тратятся». Коля полагал, что людям, в основной массе своей сидящим на нищенских окладах, будет на самом деле интересно, как можно потратить сто тысяч долларов за полгода или сколько можно спустить за ночь в казино. Он был уверен, что широкому кругу телезрителей будет также небезынтересно узнать о новых формах сервиса, проведения досуга «новых белорусов», о моральных качествах тех, кто волею различных обстоятельств оказался на вершине и кого именуют бомондом, сливками общества.
Нет, Коля отнюдь не собирался делать «чернуху» а ля Невзоров. Он хотел спокойно и честно разобраться во всем, не расставляя акцентов и не вынося собственных оценок и приговоров.
Но одновременно он, конечно же, отдавал себе отчет в опасности предстоящей работы — нет, не поймут его любопытства те, кто как раз и держит в руках эти пресловутые деньги.
Но уж сложностей и опасностей Николай на своем веку повидал предостаточно…
— Время! Вперед! — выдохнул Банда в микрофон шлема, и в то же мгновение внутри здания раздался оглушительный взрыв — операция началась.
По замыслу Банды, захват бандитов должен был произойти быстро и четко, не оставляя им никаких шансов на принятие решения и организацию сопротивления.
Для этого требовалось, собственно говоря, совсем немногое — элементарный прием обходного маневра приносил в таких случаях почти стопроцентный успех.
Банда решил не отходить от этой хорошо зарекомендовавшей себя схемы и на этот раз.
По его команде группа Рудницкого внутри здания начала штурм дверей, ведущих из зала расчетно-кассовых операций на верхние этажи банка.
Они действовали в открытую, стараясь производить как можно больше шума. Именно поэтому бронированную дверь вскрывали не с помощью специальных электронных отмычек, снимающих блокировку после устранения опасности, а посредством направленного взрыва, специально дозированным зарядом буквально снося двери.
— Есть! Проход свободен, — услышал Банда в наушниках шлема голос Рудницкого почти одновременно со взрывом, и в то же мгновение по команде Банды рванул с места БТР, буквально выдирая из стены здания мощную решетку огромного окна.
В реве двигателей мощной машины и скрежете выкорчевываемого металла потонул деловитый стрекот крупнокалиберных пулеметов, в мелкие клочья разносивших железные жалюзи защиты окна на уровне верхней кромки — так, чтобы не пострадали находившиеся внутри помещения люди.
С грохотом и лязгом жалюзи упали, и в образовавшийся проход в ту же секунду ринулись ребята Банды, ведомые своим командиром.
Расчет Банды был точен и психологически выверен.
Услышав первый взрыв, оглушенные и ошарашенные бандиты обнаружили бы внезапно открывшийся проход. Естественной их реакцией, предполагал Банда, стала бы беспорядочная стрельба в образовавшийся проем — ведь именно оттуда к ним пришла беда.
Они бы даже не сообразили, что в это самое время что-то происходит и за их спинами, и именно их растерянностью должны были воспользоваться бойцы из группы Банды, получившие задание атаковать банк со стороны окна. Кстати, важным было и то, что половина, а то и больше, магазинов бандитских автоматов была бы уже расстреляна в проем взорванных дверей. Именно из-за предполагаемого беспорядочного, но шквального огня террористов бойцам Рудницкого было строго-настрого запрещено первыми появляться в зале — было бы глупо подставляться под пули.
Первые же секунды боя показали, что Банда просчитал все как надо — обезумевшие и опешившие от внезапной атаки с двух сторон одновременно бандиты сначала сосредоточили огонь на дверном проеме, а когда обернулись к окну, было уже поздно — в зал успели заскочить как минимум пять-шесть бойцов Банды, плотным огнем на поражение буквально укладывая подонков.
Кто-то из бандитов попытался вскинуть автомат навстречу группе Банды, но тут же был прошит очередью сзади — это ребята Рудницкого ворвались в зал, расстреливая грабителей в упор.
Буквально через несколько мгновений на полу посреди огромного операционного зала рядом с мешками награбленных денег в странных позах застыли четыре трупа бандитов, изрешеченных очередями спецназовцев.
В наступившей тишине бойцы Банды настороженно оглядывались по сторонам, в то время как труппа Рудницкого, как и было оговорено заранее, приступила к «зачистке» помещения. И тут слева, из-за стойки кассиров, взорвала тишину автоматная очередь, и кто-то из ребят упал возле самого Банды.
— Огонь! — зачем-то крикнул Банда, сам открывая огонь на звук выстрелов, но для его ребят эта команда не требовалась — прижимая бандита к полу прицельными и частыми очередями, спецназовцы четко приближались к нему, не давая поднять головы из-за стойки и захватывая последнего недобитого грабителя в клещи.
Тот, видимо, чувствуя, как неумолимо сжимается вокруг него кольцо смерти, вдруг в истерике вскочил на ноги во весь рост, пытаясь выжать из своего Калашникова все пули, которые были в его магазине, стараясь веером рассыпать их по приближающимся бойцам.
Но эта последняя попытка сопротивления оказалась всего лишь предсмертной агонией — пули грабителя ушли в потолок, так никого и не зацепив, а сам он в считанные мгновения получил такую дозу свинца в грудь, что его там, честное слово, оказалось куда больше, чем крови и мяса.
Еще через несколько секунд Рудницкий доложил Банде, что «зачистка» помещения закончена и живых вооруженных людей в банке больше нет.
Операция продолжалась три минуты. После ее завершения Банда доложил по рации полковнику Котлярову, остававшемуся в своей «Волге»:
— Товарищ полковник! Операция завершена.