— Вопросы здесь задаешь не ты! — снова грозно рявкнул со своего места стриженый.
— Арнольд прав. На этот раз интервью берется у вас, Лариса, не забывайте об этом. Но чтобы удовлетворить ваше любопытство, подскажу — просто мы предпочитаем всем другим маркам «Вольво» Вас такой ответ устраивает?
Лариса не была такой уж дурой, чтобы не понять, что это означает.
— Да.
— Итак, вы решили сделать еще один шаг. А кто это — «вы»? Сколько человек из вашей редакции знает о бизнесе «Технологии»?
— Я и нынешний администратор.
— Кто именно?
— Андрей Дубов.
— Где документы, которые успел собрать Самойленко?
— Не знаю.
— Кто подсказал Самойленко идею заняться этим делом — импортом «вольво»?
— Не знаю.
— Что ему конкретно известно?
— Я не знаю. Я ничего не знаю. Всем занимался сам Самойленко. Я только просматривала документы таможни…
— Арнольд, а принцесса-то наша несговорчивая! Может, поможем ей что-то вспомнить?..
— Ну, Лариска! Ну, успокойся! — Андрей не знал, как вести себя в подобной ситуации. — Может, водички налить? Ну, перестань плакать!
— Андрей, какие они сволочи!..
Лариса появилась в его кабинете утром, часов в восемь, — осунувшаяся, растрепанная, в застегнутом под самое горло плаще. На щеках были видны следы слез и потекшей туши.
Она молча зашла в его кабинет, не здороваясь, села на стул напротив Андрея, без спросу вытащила из лежавшей на столе пачки «Мальборо» сигарету, щелкнула дубовской же зажигалкой и затянулась неумело, почти сразу же закашлявшись.
Андрей, привыкший за годы работы с «творческими» женщинами к тому, что у них часто случаются депрессии или срывы, сидел и молча смотрел на нее, не задавая вопросов, ожидая, когда она заговорит первой.
Так и случилось — не сделав и пяти затяжек, она бросила сигарету и зарыдала — горько и громко, пряча лицо в ладонях.
— Лариска, что случилось? — осторожно спросил Андрей, обойдя стол и останавливаясь напротив нее.
— Меня… изнасиловали…
— Кто? Когда?
От неожиданности ее слов он даже не сообразил сразу, что более глупых вопросов придумать было просто невозможно.
Вместо ответа она зарыдала еще громче.
— Успокойся, Лариска!
— Андрюша, какие они сволочи!
— Как это случилось?
— Я вчера шла домой… По проспекту Машерова, от метро, как обычно… Рядом остановилась машина. Они спросили меня о чем-то, а потом схватили и затолкали на заднее сиденье.
— Номера машины запомнила?
Лариса даже плакать перестала, удивленно посмотрев на Андрея, — он что, действительно идиот?!
— Да как я могла их запомнить!
— А марка машины какая?
— Андрей, да не разбираюсь я в марках — большая, красная, красивая такая…
— Ясно. И что дальше было?
— Мне завязали глаза и отвезли куда-то на дачу. А там… — она снова расплакалась, не в силах выговорить и не в состоянии вспоминать, что произошло с ней на той проклятой даче. — А там они насиловали меня! Всю ночь! Ты понимаешь? Они били меня! На мне живого места нет!
— Успокойся, Лариса, не кричи, — Дубов даже вспотел от волнения.
Он налил ей стакан воды, и пока она пила маленькими судорожными глотками, сам нервно схватил сигарету и закурил, пытаясь осмыслить ситуацию.
— А утром они снова завязал» мне глаза, отвезли в город и вытолкнули ив машины на том же самом месте.
— А ты их не знаешь?
— Конечно, нет!
— А они чего-нибудь от тебя хотели? Чем-то угрожали? Что-то выпытывали?
— Нет! Трахаться им хотелось видите ли.
— То есть все случилось без какой-то причины?
— Конечно! Какая тут должна быть особенная причина, Андрей?!
— Слушай, надо позвонить в милицию…
— Нет, — она встрепенулась и протестующе протянула руку к телефону, как будто готовясь вырвать трубку из рук Дубова. — Не хочу. Начнутся все эти экспертизы, допросы, снятия показаний…
— Но их же надо найти!
— Я им глаза выцарапаю, если где в городе встречу! Я им все яйца поотрываю…
— Тише, тише, Лариса! Здесь стены тонкие, да и в коридоре могут услышать, — он погладил ее по плечам, пытаясь успокоить. — Раздевайся, я тебе сейчас кофе сварю…
— А что снимать, плащ? Тебе хочется на меня голую посмотреть?
— Ну что ты глупости-то говоришь, как тебе не стыдно, Лариса!
— Извини, — она попыталась улыбнуться, — я не хотела тебя обидеть. Просто… У меня под плащом почти ничего нет — всю одежду в клочья порвали, гады!
— Ну и ладно. Можно и в плаще кофе попить, правда?
И вдруг он вернулся на свое место, сел и обессиленно положил руки на стол:
— Черт, что же с тобой делать-то?
Она горько улыбнулась:
— А что тут сделаешь? Если можешь, отпусти меня на пару дней — отлежусь дома.
— Конечно.
— Тогда я пойду, — она встала, взяла сумочку, собираясь уходить, но Дубов вскочил со своего места и стал быстро натягивать куртку:
— Погоди секунду. Я отвезу тебя домой. Я сегодня как раз на машине.
— Что ж, и на том спасибо!..
Выписавшись из больницы, Николай с удвоенной энергией взялся за дело, будто хотел в считанные дни наверстать то, что упустил за два с половиной месяца вынужденного бездействия.
Он поставил перед собой задачу во что бы то ни стало за месяц подготовить и выпустить в эфир первую из передач, подсказанных таинственным незнакомцем. Именно в ней был запланирован сюжет о деятельности фирмы «Технология и инжениринг».
Всю работу по подготовке передачи Николай взял на себя, в общих чертах рассказывая о том, как движутся дела, лишь двоим — Андрею и Ларисе.
Он еще раз перепроверил все документы, данные таможенников и налоговой инспекции. Он взял интервью у водителя из гаража администрации президента, которому досталась одна из двух знаменитых «Вольво», расспрашивая о ее достоинствах по сравнению с отечественной «Волгой». Скрытой камерой (иначе бы не позволила охрана) он даже сумел заснять автосалон «Технологии», весь заставленный новыми сверкающими машинами.
И вдруг все пошло наперекосяк.
Одним прекрасным утром неожиданно обнаружилось, что в их компьютере стерты все файлы той программы, которую составляла Лариса на основе данных таможенной службы. Исчезло все — сколько автомашин ввезено фирмой, какого литража, на какую сумму ей пришлось бы раскошелиться, если бы растаможка происходила в соответствии с действовавшим законодательством.
Потом из монтажной исчезла видеокассета с сюжетом из автосалона.
Наконец неизвестные силы, которые, по уверениям Дубова, пытались сделать все, чтобы помешать программе выйти в эфир, нанесли самый тяжелый удар — из сейфа Николая была похищена копия контракта, заключенного между управлением делами администрации президента и фирмой «Технология и инжениринг», о поставке автомобилей «вольво» для «высокого» гаража и о привилегиях, которые получала в связи с этим обстоятельством данная фирма.
Файлы с данными удалось восстановить — у Андрея в столе случайно завалялась распечатка, которую он сделал на всякий случай.
Сюжет об автосалоне утерян навсегда — больше Самойленко туда даже на порог не пускали.
Хуже всего, однако, оказалась ситуация с выкраденным контрактом — в протокольном отделе администрации на его обращение предоставить еще одну копию этого документа ответили категорично:
«На ваш официальный запрос номер такой-то от такого-то числа сообщаем — подобного документа вообще не существует и не существовало, управление делами администрации президента никогда не подписывало никакого контракта с фирмой «Технология и инжениринг», поэтому ни первую, ни вторую копию его получить невозможно. Советуем вам тщательно проверять поступающую к вам информацию из официальных органов».
С этого момента Коле стало ясно, что против него действительно играют по-крупному.
Но не был бы Самойленко журналистом от Бога, если бы не нашел выхода — следы документа обнаружились в той самой Таможенной службе. Ведь таможенникам, как правильно рассудил Николай, нужно было руководствоваться какой-то официальной бумагой.