– Он же в поезде был?
– Не знаю. Может, они где-то договорились встретиться.
– Не похоже это на Свету. Да и спортивным ориентированием она не занималась, чтобы так резво по лесу бегать.
Темнота окончательно растаяла. Теперь стало видно, что они стояли посреди небольшого подтопленного леса. Позади осины, впереди густой хвойный лес, куда вела едва различимая тропа.
– Мне кажется, мы потерялись, – шмыгнул носом Яша.
– Возможно. Что? Пойдем обратно?
– Не знаю. Мне все равно.
– Слушай, Мазурин. Давай не хандри. Не время. – Кира сделала шаг. Под ногой что-то хрустнуло.
Она наклонилась и подняла красную оправу без стекол.
– Помнишь, какие очки у твоей девушки? – прищурилась она.
Нахмурившись, Яша какое-то время сосредоточенно молчал, а потом выдал:
– Да у нее их куча. Вы же, девчонки, любите всякий хлам покупать. Я не присматривался, какие очки она взяла с собой.
Кира бросила на него недовольный взгляд. Когда Светка стала встречаться с этим высоким кудрявым парнем, Кира представляла, что скоро и у нее тоже появится бойфренд. Тогда они вместе будут ходить в интересные места. Но с парнями у Киры как-то не складывалось. Нет, с ней-то они нормально общались, но будто не видели в ней девушку. Кира любила удобную неброскую одежду, с прическами не заморачивалась и совершенно не умела кокетничать. Даже краткого романа у нее еще не было, и поэтому Кире приходилось довольствоваться лишь рассказами Светы.
И вот она наконец познакомилась ближе с тем, к кому сбегала с пар Светка, о ком томно, закатив глаза, говорила: «Он самый-самый».
– Хотя, по-моему, это ее очки, – продолжал Яша, повертев оправу в руках. – Я ее на линзы уговаривал, рассказывал, как с ними удобно. Можно ведь даже цветные заказать, как у меня. Заметила, какой у меня цвет необычный? Бирюзовый. Думала, свой? Не, у меня серые глаза на самом деле. А Света почему-то очки всегда носит.
«Нашел о чем говорить. Мы Свету ищем или обсуждаем цвет его глаз?» – Кира с трудом сдерживалась.
– Это точно Светины очки, – раздраженно процедила она. – Или ты думаешь, местный медведь их обронил? Вряд ли! Если бы ты был внимательнее к своей девушке, это не пришлось бы объяснять, – фыркнула Кира.
Мысль, что она одинока, не давала покоя. Кира словно упрекала Яшу в том, что тот встречается со Светой. При каждом удобном случае она припоминала про «его девушку».
– Ну, и где же она сама? – со скорбным выражением лица спросил Яша.
Пронзительно крича, над их головами пролетела птица.
– Нас тут скоро во́роны сожрут, – скривился он.
– Хватит молоть чушь. Во́роны не едят живых людей.
– Так нам и до мертвых недалеко, если основательно заблудимся.
И тут они услышали треск, будто кто-то пробирался к ним через разросшийся можжевельник.
– Света? – Кира резко обернулась, с надеждой посмотрев в сторону соснового бора. – Светка, ну ты даешь, – с облегчением выдохнула она. – Мы так волнова…
Кира застыла на полуслове: из-за толстой сосны вышел огромный мужик и, оглядываясь, остановился. Его лицо скрывала густая щетина, на крупную голову была натянута съехавшая на один глаз вязаная шапка. Таких верзил Кира еще не встречала.
– Кто это? – блеющим голосом спросил Яша, который в два прыжка оказался рядом с Кирой.
– Может, егерь? – прошептала она. – Надо спросить его, не видел ли Свету.
Кира дернулась вперед, но незнакомец вдруг пропищал пронзительно тонким голосом:
– Говорил же я тебе. Это была не голубика! Не голубика! А ты заладил: «Можно есть, можно есть». Баран пустоголовый.
Писклявый голос настолько не вязался с обликом верзилы, что Кира завертела головой в поисках настоящего владельца тонкого фальцета. Но кроме них самих и незнакомца больше никого поблизости не было.
– Я думал, есть можно, – замычал мужик уже басом, оттопырив мясистую губу.
– Ты думать не умеешь, – тут же визгливо ответил он сам себе. – Фетюк лешуконский. Тянешь в рот что ни попадя. – И его физиономия брезгливо скривилась.
– Я есть хотел, – снова глухо отозвался бас.
Кира и Яша переглянулись.
– Псих какой-то, – недоуменно пробормотал Яша. – Сам с собой разговаривает.
– Всю округу изгадил, – взвизгнул мужик и угрожающе потряс в воздухе кулаками. – Прости, – тут же угрюмо просипел он себе в ответ, ссутулив плечи.
– Видимо, ему тут очень одиноко, – шепотом прокомментировала происходящее Кира, – раз сам с собой разговаривает.