Дар снова и снова перебирал в памяти слова объяснения, что казалось тогда единственно убедительным оправданием:
— У нее в глазах небо, - высокое, родное, зовущее. Порой недоступное, а то стоит лишь протянуть руку и оно твое. Ты знаешь, как я люблю летать. И сколько бы не пытался отказаться от небес, они не отпускают. Только в вышине я заново обретаю себя, чувствую, как отрастают крылья и клыки, и я способен снова метать пламя, сжигая покинутую землю. Возвышаясь над ней, я чувствую себя владыкой мира.
Потому хочу уничтожить все, что тянет вниз и дает иллюзию опоры. Свободный полет – вот моя суть и моя стихия. Остальное тлен, суета, боль… Полет сродни вожделению, пока цель еще не достигнута, но ты чувствуешь в себе силы ее покорить.
— Драконово семя неистребимо, - печально заметил Кларден, - но я больше не стану делать вид, что меня умиляют твои нелепые выходки. Тебе нужно небо? Ты получишь его в полном объеме. Только не забывай, что все крылатые однажды ложатся в землю, чтобы никогда больше не подняться. И лучшим пилотам не миновать этой участи.
Дар нервно тряхнул головой, прогоняя воспоминания. Через открытую дверь из коридора послышался возбужденный смех напарника. Неужели срочный вызов? Сейчас Дар ухватился бы за любую возможность развеять скуку. Но друг предлагал использовать остаток свободного вечера для развлечений.
— Летим в нейтральную зону, говорят сианцы выбросили отличную партию хотто и ловкого бармена в придачу. Парнишка творит чудеса, смешивая с лидурой какие-то свои порошки. Борк уже оценил.
— Разве нас там ждут?
— Крысы от жары попрятались в норы, «ястребы» подыхают от безделья и пытаются нас задирать. Неужели останемся в стороне? Не узнаю тебя, дружище! Летим, посмотрим на озорных хубаночек, мне нужна огневая поддержка… Возьмем одну на двоих, как в прошлый раз.
Мысль о пьяной губастой шлюхе вызвала приступ брезгливости, но провести еще одну бессонную ночь наедине с унылыми мыслями Дар счел худшим вариантом. В шумном баре на «нейтралке» можно хотя бы на время забыться.
На закате Антарес «Пробитый бак» как обычно был полон военными. Здесь любили отдыхать низшие чины сианских офицеров и наемники с разных частей системы. Тарсианцев оказались всего пятеро, включая самого Дара.
Он лениво оглядел залу и мгновенно напрягся, заметив у стойки парочку высоченных яссов. Крепкая фигура одного даже показалась смутно знакомой. Рассмотреть внимательней не получилось, приятели увели к столику, где завершалась игра в турку. Молодой, щеголеватый сианец проигрывал годовое жалование, на это зрелище стоило полюбоваться.
Короткие волосы солдата взмокли от пота и стояли торчком, темные глаза с тоской наблюдали за разгромом костяных фигурок на зеленом поле. Предчувствуя скорое поражение, сианец воспользовался правом посадить на свое место более опытного игрока, способного свести траты к минимуму.
Но товарищи его озадаченно пожимали плечами и не спешили на помощь. Дар злорадно заметил, что положение «ястреба» почти безнадежно и выигрыш достанется тарсианину в белой форме соседнего гарнизона. Как тут сдержать насмешливое замечание в адрес «носатых» зазнаек:
— Сианцы неплохо научились махать крыльями, но в турку играть до сих пор не умеют.
Неожиданно за спиной раздался чеканный ответ:
— Зато им не надо усыплять женщину, чтобы заняться любовью. И потом они не сбегают, как нагадившие щенки, а берут на себя полную ответственность.
Услышав отповедь ясса, Дар стиснул кулаки до хруста в суставах. Теперь он узнал змеиного выродка, кажется, его имя Шако – охранник Ари. Взгляд затуманила пелена ярости.
— Что вы забыли на «нейтралке»? Или у сианцев появились цепные ящеры? Яссы никогда не были сильны в небе, ваш удел - глотать пыль старых могильников да ловить крыс.
— У меня личный интерес. Хочу выбить зубы одному уроду. Еще бы уши отрезал, да здесь так не принято, боюсь показаться старомодным.
Назревала крупная ссора, к игральному столу подтянулся народ. Старшему в группе сианских офицеров пришлось рявкнуть пару звучных команд, призывая всех успокоиться. Дара оттеснили назад свои же пилоты.
Разочарованно глянув в сторону «желтоволосого» Шакко раздумывал пару секунд, а потом тронул за плечо понурившегося сианца и предложил занять его место, чтобы закончить сложную партию.