Мы прошли не более пары сотен ярдов, пробираясь между холмами, когда на нашем пути появилась небольшая квадратная дверь с колоннами по бокам и вырезанными надписями на перемычке. Дверь была открыта. Мы вошли внутрь и оказались в огромном пустом помещении. Раздвижные панели, которые приводились в действие рычагом, закрылись за нашими спинами.
Стеклянные шлемы не пропускали звука, но спустя несколько минут нам стало ясно, что заработали мощные насосы: уровень воды стал стремительно падать. Менее чем через четверть часа мы стояли на влажном, выложенном камнями полу, в то время как наши новые друзья возились с застежками прозрачных костюмов. Мгновение спустя мы дышали прекрасным чистым воздухом, наслаждались теплом и светом, а смуглые жители подводных глубин толпились рядом, оживленно тарахтели, улыбались, пожимали нам руки и по-приятельски похлопывали нас по плечу.
Незнакомцы говорили на странном, скрипучем, режущем ухо языке. Мы не могли разобрать ни слова. Но улыбки на лицах и огонек дружелюбия в глазах понятны даже на морском дне, даже под землей. Повесив стеклянные костюмы на многочисленные крючки, которые торчали из стен, наши спасители стали аккуратно подталкивать нас к внутренней двери. За дверью тянулся длинный, уходящий вниз, влажный коридор.
Когда дверь захлопнулась за нашими спинами, ничто более не напоминало об изумительном факте: мы оказались невольными гостями неизвестной расы, обитающей на самом дне Атлантического океана, и теперь навсегда оторваны от мира, которому принадлежали.
Сейчас, когда страшное напряжение неожиданно отпустило нас, мы поняли, насколько устали. Даже Билл Сканлэн, неутомимый как Геркулес, едва волочил ноги. Маракот и я были несказанно рады тому, что можно опереться на провожатых. И все же, несмотря на невероятную усталость, я старался не упустить ни малейшей детали. Было очевидно, что здание снабжала воздухом какая-то мощная машина: сильные струи вырывались из круглых отверстий в стенах. Помещение было залито мягким рассеянным светом. Освещение подобного рода занимало умы европейских инженеров, с тех пор как они научились обходиться без ламп накаливания. Свет излучали продолговатые цилиндры, сделанные из прозрачного стекла и подвешенные к карнизам в коридоре.
Наконец мы вошли в обширную гостиную, устланную толстыми коврами и обставленную позолоченными креслами и покатыми диванами. Гостиная вызывала смутное воспоминание о гробницах египетских фараонов. Наши провожатые незаметно исчезли. В комнате остался лишь мужчина с окладистой бородой и два его помощника.
– Манд! – вымолвил он и несколько раз ударил себя в грудь.
Затем направил палец на каждого из нас и повторил: Маракот, Хедли, Сканлэн. Незнакомец старательно воспроизводил звуки до тех пор, пока не достиг желаемого результата. Потом движением руки пригласил нас садиться и сделал знак одному из помощников. Помощник резво выбежал из комнаты и вскоре вернулся в сопровождении древнего старца с белыми волосами, длинной седой бородой, в забавной конической шапочке из черной ткани. Я должен упомянуть, что все эти люди были одеты в разноцветные туники до колен и высокие ботинки то ли из рыбьей, то ли из шагреневой кожи.
Почтенный старик, вероятно, был лекарем. Он осмотрел нас по очереди, прикладывая руки к нашим головам и закрывая при этом свои глаза, словно изучал наши организмы посредством мысли. Кажется, обследование не удовлетворило лекаря. Он недовольно покачал головой и сказал несколько сердитых слов Манду. Манд снова отправил куда-то помощника. Тот вернулся с подносом, на котором стояла еда и фляга вина, и поставил перед нами.
Мы были слишком измучены, чтобы задумываться над тем, из чего состоит угощение.
Наскоро перекусив, мы почувствовали себя гораздо лучше. После этого нас повели в другую комнату, где уже были приготовлены три кровати. Я ничком свалился на одну из них. Сквозь сон я увидел, что ко мне подошел Билл Сканлэн и уселся рядом.
– Послушай, тот глоток бренди спас мне жизнь, – сказал он. – Но где мы находимся, черт побери?
– Я знаю не больше тебя.
– Тогда и я прикорну, – ответил Билл сонным голосом и развалился на своей кровати. – К счастью, вино оказалось совсем неплохим. Слава Богу, что Вольдштед{35} сюда не добрался…
35