- Скромная ты, - холодно произносит Марат. – Не в меру. Или ни разу за всю жизнь нормального члена не видела?
Слезы продолжают стекать по лицу. Конфликт разума и чувств. Понимаю, что поступаю неправильно, а прекратить не способна, не могу остановиться. Жажду его до безумия. От тупого и бесконтрольного желания остатки самообладания теряю.
- Нечего тут стесняться, - небрежно продолжает Марат. – Бабам по кайфу большие приборы обсасывать.
Размазывает мои слезы своим огромным одеревеневшим членом, постукивает напряженно пульсирующей головкой по щекам. Крупная ладонь тяжело опускается на мой затылок, поглаживает макушку, пропускает локоны между пальцами, наматывает на кулак.
Я должна прийти в ужас от такого обращения. Закричать. Возмутиться. Но меня заводит каждое его движение, возбуждает и будоражит сверх всякой меры. А между бедер так горячо, что кажется, могу и пол под собой прожечь.
Комната дымится.
- Показать, как мне нравится? – раздается хриплый вопрос.
Молчу. Закрываю глаза. Губы нервно подрагивают, на языке до сих пор пылает его вкус. Терпкий, мускусный, истинно мужской. До жути возбуждающий.
- Открой рот, если согласна, - произносит Марат.
И я делаю шаг из света во тьму. Не думаю. Просто распахиваю губы. Содрогаюсь от одного лишь предвкушения грядущего. Всем своим видом говорю «да».
- Шире, - требует хрипло. – Глаза не прячь.
Он хочет, чтобы я смотрела? Чтобы все видела? Ни секунды не пропустила?
Подчиняюсь. Марат поглаживает мои щеки, будто хвалит за податливость. Достает мой язык, прикрывая им ряд нижних зубов, слегка надавливает на челюсти и плавно вводит свой восставший член внутрь.
Не верю. До сих пор отказываюсь принимать реальность. Разве это возможно? Такой исполин – и так легко проникает вглубь. Без боли. А казалось, глотку мигом порвет, вывернет наизнанку, раздерет в клочья. Гигантский поршень.
Марат медленно натягивает мое горло на багровый от вожделения орган. Входит до упора, перекрывая кислород. Замирает.
Упираюсь ладонями в мускулистые бедра. Инстинктивно пробую оттолкнуть, отпихнуть в сторону.
Он отступает. Позволяет рвано вдохнуть. И снова осторожно погружается до предела. Будто исследует. Изучает. Продолжает двигаться рывками в ритме моего дыхания. Милостиво дарит желанный воздух.
Марат нанизывает мою голову на член. Берет короткими, но мощными, сокрушительными толчками. От его спокойного и жесткого напора отключается даже рвотный рефлекс.
Никто и никогда не брал меня так. Уверенно. Властно. Жадно. Никому я не разрешала ничего подобного. До него. До чужака. До врага. До того, кто пришел разрушить мою жизнь до основания.
Каждый рывок заставляет содрогаться от темного желания. Обнажает запретные грани, оголяет чувства, точно провода. Каждый рывок вышибает искры из меня.
Глаза закатываются. Слюна обильно стекает по распухшим губам.
Я едва осознаю окружающую действительность.
- Заглатываешь хреново, - заключает Марат. – Но это дело практики. Еще научишься брать болт до упора.
Моментально трезвею от его грубости. Этот голос леденит кожу, будто ушатом холодной воды окатывает. Показывает неприглядную истину.
Мужчина покидает мой рот, постукивает членом по подбородку, а после опять толкается внутрь, проходит между послушно раскрытыми губами.
Один рывок – его волосатый пах утыкается в мое лицо.
Грязно. Порочно. Разнузданно. Вот как это выглядит. И ощущается также. Гремучая смесь самых противоречивых ощущений. Яростная. Дикая. Похотливая. Развязная и отвязная. За гранью всего приличного и нормального.
Я даже в самых смелых фантазиях такого не представляла, не воображала, что позволю кому-то затолкать член в мой распахнутый рот, вогнать эрегированный орган до упора, трахать, выколачивая мозг, долбить, точно раскаленным молотом обрабатывать.
По доброй воле позволю. Сама. Лично. Из больного интереса. Ради абсолютно безумной и аморальной жажды.
Я должна была бороться. Сражаться. Должна была дать ему отпор. Но… куда там. Я с ума сошла, ошалела и одурела от его близости.
Господи. Я предаю своего мужа сразу после нашей свадьбы. И пусть Олег не был откровенен до конца, пусть многое утаил. Наши чувства настоящие. Да?
Хотя что я могу сделать против Марата? Он четко дал понять, что продолжительность моей жизни зависит от того, как хорошо сумею удовлетворить его в постели. Вот я и сражаюсь. Как умею. Как получается.
Черт. Отличное оправдание для совести. Красивое. Если бы не мое бешеное желание к этому ублюдку, если бы не влага, растекающаяся между бедрами всякий раз, лишь стоит взглянуть в горящие черные глаза. Проклятье, он мою душу сжигает в адском пламени.