— Добро пожаловать в общую гостиную Слизерина. Ну, как тебе тут? — Мальсибер опять напомнил о себе.
— Мрачновато, — заметила София. — А где моя комната?
Мальсибер провел ее к камину, возле которого по бокам оказались двери.
— Комната девочек с левой стороны, — Мальсибер повел рукой в сторону двери, — на двери вашей комнаты будет табличка с твоим именем, найдешь. Но, София, — Мальсибер схватил ее за запястье и нехорошо улыбнулся, — знай, ты всегда желанный гость в моей комнате. Я староста школы и у меня отдельная спальня.
— Обойдусь, — сказала София, с отвращением осмотрев Мальсибера с головы до ног и скрылась за дверью.
Нужная дверь оказалась третьей. Помимо ее имени на табличке также значились имена «Мелани Дриффит» и «Элизабет Гринграсс». Соседки по комнате, очевидно, были еще на ужине, потому что комната пустовала и София смогла спокойно осмотреться.
Спальня была просторной, но все такой же мрачной. Нижняя половина стен была обшита темным лакированным деревом, верхняя половина — затянута темно-зеленым шелком. Вдоль длинной стены в ряд стояли три больших кровати с тяжелыми, опять зелеными, пологами. Между кроватей также стояли ширмы, еще пока сложенные. Возле противоположной стены стоял большой резной шкаф и прямоугольный стол с тремя стульями обитыми черным атласом. Рядом со шкафом находилось зеркало в полный рост, в красивой серебряной раме. В углу комнаты была еще одна дверь, ведущая в ванную комнату, где все было выполнено из зеленого мрамора разных оттенков.
В этом террариуме повеситься можно с тоски.
София принялась раскладывать свои вещи из чемодана, который уже ждал ее возле дальней кровати от входа.
Покончив с вещами и приняв душ, она стала ложиться спать. Соседок все еще не было, что показалось ей странным. Уже проваливаясь в сон, София вдруг вспомнила наглые серые глаза парня за соседним столом, который присвистнул ей, пока она шла на свое место.
Вот же кретин!
========== 11. Поттеры ==========
Комментарий к 11. Поттеры
Данная глава небольшое отступление и совершенно никак не влияет на сюжет (поэтому можете смело ее перелистнуть).
Писать ее я не собиралась, но сегодня такой день… сами понимаете.
Посвящается Джеймсу и Лили Поттерам, их самоотверженности и вечной, чистой любви.
— Джеймс?
Он повернул голову и увидел в полумраке лестничного прохода Лили.
— Привет!
— Ты что тут делаешь? — Лили подошла к дивану, на котором сидел Джеймс.
— Тебя жду, — ответил он и похлопал по свободному месту рядом с собой, приглашая ее сесть.
— Меня? — удивилась Лили. — Откуда ты знал, что я приду?
— Первого сентября ты всегда спускаешься в пустую гостиную и сидишь тут до полуночи, — улыбнувшись, сказал Джеймс.
Лили села рядом с ним и слегка нахмурилась:
— Некоторые твои познания меня пугают.
— Ты ведь не против, если я… побуду с тобой? — спросил он.
— Не против.
Лили замолчала и посмотрела на огонь, который слабо горел в камине. Она и правда всегда в первый день спускается в гостиную и сидит тут в одиночестве. Эта привычка у нее появилась еще на первом курсе.
И она правда была не против, если ее последнее первое сентября разделит с ней Джеймс.
— Кажется, это альбом Алисы? — спросил Джеймс, показывая на журнальный столик возле камина, где лежала толстая книга в кожаном переплете.
— Точно! Видимо, забыла, — Лили протянула руку и взяла альбом.
Альбом Алисы был ее личным сокровищем. Первые курсы она не выпускала колдокамеру из рук, фотографируя все и всех. В начале и конце каждого года она обязательно собирала всех гриффиндорцев и заставляла их делать групповые снимки на память.
Лили открыла альбом на первой странице, где была одна большая фотография первого курса Гриффиндора.
— Смотри, ты тут меня еще не ненавидишь! — Джеймс усмехнулся и ткнул пальцем на маленькую Лили.
— Я тебя никогда не ненавидела! — возмутилась Лили, не отрываясь от фото.
Она перелистнула несколько страниц. На одной части была фотография девочек, а на другой мальчиков.
— Второй курс. Прекрасное было время, — сказал Джеймс. — Если не считать того, что ты тогда решила обрезать себе челку!
— Эй! Мне она нравилась! — засмеялась Лили, — хотя идея и правда была ужасная.
— Ты, конечно, в любом виде самая красивая, — Джеймс влюблено посмотрел на нее, — но челку больше не обрезай.
Лили ничего не ответила, только губы растянула в улыбке и открыла следующую страницу.
— Меня вот что удивляет, — сказал Джеймс, — как Стоун успевала комментировать матч и делать колдографию?
На снимке был Джеймс, который несся за снитчем. Алиса со второго курса являлась бессменным комментатором всех матчей и это действительно было загадкой, как она успевала делать два дела одновременно.
— У Алисы много талантов, — с улыбкой сказала Лили и перелистнула страницу.
— О, урок прорицаний! — Джеймс громко рассмеялся, — это было самым глупым решением в нашей жизни!
Когда на третьем курсе пришла пора выбирать дополнительные предметы, помимо прочих весь курс Гриффиндора выбрал прорицания. К концу семестра из них правда осталась там только Мэри МакДональд, но они тогда на славу повеселились, выдумывая себе различные катастрофы и несчастья.
— Тебя тогда должен был затоптать гиппогриф, — припомнила Лили.
— Ага, а ты утонуть в Черном озере, — сказал Джеймс, — видимо, ты уже тогда сделала выбор в пользу Гигантского кальмара.
Лили похихикала и открыла следующую страницу.
— Смотри, ты меня опять жизни учишь, — Джеймс показал на одно из фото, где стояла Лили, сложив руки на груди, и что-то строго говорила Джеймсу, который без конца ерошил свои волосы.
— Вы тогда свалили все доспехи, что стояли в западном крыле!
— Подумаешь!
— На четвертом курсе вы только и делали, что устраивали хаос.
— Мы Филча работой обеспечивали!
— Думаю, он вам за это благодарен, — Лили усмехнулась и открыла следующую страницу.
На следующей фотографии была крупным планом Лили, смотрящая в колдокамеру и улыбающаяся, и не подозревающая, что позади нее стоит Джеймс и корчит рожу.
— Как хорошо мы смотримся вместе, — иронично сказала Лили.
— Олень и красавица, — сказал Джеймс, под смех Лили. Она замолчала и внимательно посмотрела на него.
— Расскажешь, почему вы придумали себе эти ваши прозвища? — спросила она.
— Расскажу, — Джеймс легонько коснулся ее лица, убирая прядку волос за ухо, — только не сейчас. Расскажу и даже покажу.
— Покажешь? — удивилась Лили, слегка покрасневшая от прикосновения и близости Джеймса.
— Обязательно.
Лили с трудом оторвала от него взгляд и вернулась к альбому, перелистнув несколько страниц.
— СОВ, — сказала она, нахмурившись.
— Мы тогда впервые так крупно поссорились, — мрачно сказал Джеймс. — Все лето было испорчено.
— И это было единственное лето, когда ты не прислал мне ни одного письма, — сказала Лили с легким укором, посмотрев на него.
— Сама виновата! — он театрально надул губу. Лили рассмеялась и взлохматила его волосы. Джеймс растаял от ее прикосновений.
— Ох, смотри! — Джеймс показал на следующую колдографию, — я даже как будто здесь слышу твой крик.
На следующем фото Лили откровенно орала на Джеймса, который возмущался в ответ.