Всё уничтожить. Спалить дотла. Стереть все воспоминания о ней.
Сириус направляет палочку на весь этот хлам и поджигает его.
Он так и стоял, не в силах взгляд отвести от яркого пламени, который всегда видел в её глазах, который всегда в ответ полыхал в его душе.
Вещи горели, но только вот её образ не желал уходить из головы. Он будто выжжен на подкорке мозга. А в носу и легких всё ещё стоит её запах, и никакие сигареты не способны его перебить. Кожа горит, будто помнит её прикосновения.
Она была в каждом мгновении, в каждом вдохе и выдохе.
И казалось, ничто не поможет, ничто его уже не спасет.
Он опять впал в ступор, не зная, сколько времени прошло. Только всё догорело, оставив после себя неприятный жженый запах. И оставив змея, свернувшегося в кольцо, на самом дне мусорки. Он не сгорел, по-видимому, обычный огонь его не брал.
В нём поблескивали изумруды, словно в насмешку, намекая, что Сириусу никогда не избавиться от Бланк.
***
Он, как и все последние дни, шёл, глубоко погруженный в свои мысли. И в тот момент, когда он плечом врезался в другого студента, стал решающим. Хотелось сорваться. Хотелось хоть на ком-то злость свою выместить.
— Смотри, куда прёшь, — прошипел он.
Только вот вскинув яростный взгляд, он словно в зеркало взглянул. Перекошенное злостью лицо. И полыхающий гнев в глазах, в глубине которых что-то затаилось.
Регулус Блэк
Регулус как сейчас помнит, как очнулся в спальне своего брата. Сказать, что он был взбешен — ничего не сказать. Ведь он должен быть там. Там, где София. Он должен был помочь и спасти её.
Он должен был хотя бы увидеть её.
Но Сириус, как и всегда, как и каждый день их жизни, не мог не забрать всё себе.
Даже сейчас он не мог разделить с ним этот момент. А ведь Регулус ни на что не претендовал. Он просто хотел быть рядом. Искренне хотел помочь. Хотел быть причастен.
Сириус всегда забирал себе все лавры, ничего при этом не делая. Вот и сейчас. Дождался, пока Регулус придумает план, пока проведет сложнейший ритуал, а потом усыпил, словно собаку бездомную.
Регулус и мог бы противостоять, но он не ожидал такой подставы от брата. Да и силы его были на исходе. Ритуал дался ему очень трудно. Беллатриса сопротивлялась, он это чувствовал. Она наверняка была под дополнительной защитой. Но он смог пробить все её защитные амулеты, все её защитные чары и найти её.
Этот момент слабо, но утешал. Еще пару лет назад он опасался свою кузину, но этот опыт показал — если он захочет, он её уничтожит.
А он её уничтожит. С лица земли сотрет. Но перед этим заставит мучиться так, что ей и не снилось. Её личные пытки покажутся ей цветочками, по сравнению с тем, что уготовит ей Регулус.
Беллатриса будет страдать каждое мгновение своей убогой короткой жизни. Он заставит её ответить за каждую секунду страданий Софии втройне.
А он видел, что ей пришлось пережить.
Как только он очнулся, как только с него спали чары, наложенные Сириусом, он сразу устремился в тайный проход, а оттуда трансгрессировал к поместью Лестрейнджей.
Поместье, в этот раз, стояло, где и всегда. Разрушенное, изувеченное. Но было на месте.
Правда, к этому моменту там никого, кроме мракоборцев, не осталось.
Регулус сразу трансгрессировал к Мунго и быстро нашел её, Софию.
У него сердце кровью обливалось, глядя на нее множественные синяки и порезы на нежной коже. Он без труда узнавал отпечаток Беллатрисы. А несложные диагностирующие чары показали, что её не только поили сомнительными зельями, но и круглые сутки применяли десятки темных заклинаний.
И это было настоящим чудом, что она осталась жива, после слетевшего блока. Регулус и представить не мог, какую боль ей пришлось пережить.
— Я отомщу за тебя. Клянусь, — шепотом произнес он, зачарованным взглядом глядя на Софию, по всему телу которой проходила магическая восстанавливающая пелена. — Беллатриса ответит за это.
***
Впервые за всё это время Регулус в полной мере во всем винил Сириуса.
Регулус каждый день думал о том, что пришлось пережить Софии, о всех пытках и унижениях, на которые была способна Беллатриса.
Он столько раз видел, как Беллатриса издевается над прислугой и домовиками. Столько раз видел десятки режущих заклинаний, столько раз видел Круциатус в её исполнении. И он прекрасно знал о её способностях легилимента — она сама его учила этому, и он лучше всех знал, на что способна Беллатриса, пробравшись в чужой мозг. Она и его заставляла видеть вещи, которые он не хотел. Только он видел. И ощущал их на себе.
А сколько раз он слышал крики её жертв. Сколько раз слышал мольбы прекратить.
И представляя, что об этом кричала и умоляла София, в нем поднималась невиданная до этого злость.
В этом Сириус виноват.
Если бы не он, с Софией ничего из этого бы не случилось.
Если бы Сириус не сорвал помолвку, Беллатрисе бы и в голову не пришло пытать её. Никто бы и не посмотрел в её сторону. Даже Темный Лорд. Она была бы в полной безопасности.
Но, как и всегда. Сириусу надо было вмешаться. Надо было всё разрушить. Надо было забрать её, чтобы показать своё превосходство.
Брат не может иначе. Ему всегда доставалось всё самое лучшее, и он не привык упускать это из своих рук.
И он разрушил всё окончательно, отпустив её. Регулус только днем ранее узнал, что-то София «куда-то ушла». Никто из профессоров и целителей не говорил ему что случилось. А Сириус в школе так и не появлялся.
Регулусу потребовались сутки, чтобы узнать, что она уехала во Францию к своему другу, которого до этого момента считала погибшим.
И у него в голове не укладывалось, как Сириус мог отпустить её. Отпустить неизвестно куда, неизвестно к кому. Отпустить, когда она так слаба и явно нуждается в поддержке.
— Смотри, куда прёшь.
Знакомый голос будто по венам режет, и Регулус автоматически выхватывает палочку, разворачиваясь.
Взгляд Сириуса гневный и затравленный. Но стоит им встретиться взглядом, там остается только злость. Сириус не хуже него умеет прятать эмоции, но Регулус всегда его считывал, не напрягаясь — брат глубоко несчастен.
— Доволен? — цедит Регулус ему в лицо, сам будто слыша себя со стороны. — Это ты во всём виноват.
Он сам не замечает, как с конца палочки искры сыплются. А ведь он всегда умел себя контролировать.
— Я виноват? — Сириус в притворном удивлении вскидывает брови, усмехаясь и выхватывая палочку. — В чём? В том, что она свалила?!
— И в этом тоже, — шипит Регулус сквозь зубы. — Отпустил её неизвестно куда!
— А что я должен был делать?! Умолять её остаться?! Не бросать меня?!
— Ты мог пойти с ней!
Сириус смеется. Как и всегда, громко и до стынущей в жилах крови.
— Думаешь, я ей там нужен?
Брат говорит с отвращением и злостью, только в голосе всё равно отчетливо проскальзывают болезненные нотки. Но Регулус слишком поглощен собственными эмоциями, чтобы обращать на это внимание.
— Это её выбор, — у Сириуса голос от гнева дрожит.
Брат несёт какую-то чушь, что она предпочла другого. Регулус и слова не понимает из его гневной, сбивчивой речи, всё ещё ослепленный собственной злостью.
— Её пытали из-за тебя, — звенящим шепотом произносит Регулус, перебивая его сумбурный монолог не несущий никакого смысла.
Сириус, наконец, заткнулся, и устремил на него непонимающий взгляд, в котором всё ещё плескались гнев и обида.
— Что?
— Её пытали из-за тебя! — почти кричит Регулус. — Это всё из-за тебя! Ты хоть представляешь, что ей пришлось пережить? Представляешь, что с ней Беллатриса делала?
У Сириуса вдруг вся ненависть из глаз пропадает. В один момент. Но Регулус уже не может остановиться.
— Ты забыл, на что способна наша сестра? Она её резала! Резала! — ему самому хочется выть от боли, которую он словно на себе ощущал, представляя, что досталось Софии. — Она заставляла её видеть такое, что тебе и в страшном сне не привидится! Только всю боль приходилось чувствовать в реальности!