Джеймс не соврал. Погода и правда прекрасная. Не часто в Англии можно насладиться солнечными и теплыми днями, пока еще нет влажности и холодных ветров.
Жаль, Эшли уже не сможет насладиться такими днями. Она бы его обязательно вытащила на улицу, погулять возле озера, чтобы рассказать очередную историю о чудовище, живущем в уиндермирском озере.
— Я… я хотела сказать, что ты совершаешь ошибку, — произнесла Дебора, вырывая его из раздумий.
Ремус поднял на нее взгляд, полный скептицизма и безразличия.
— Ты всю жизнь боролся с существом внутри себя, — уже гораздо увереннее начала говорить она. — Тебе всегда говорили, что это плохо, что оборотень — это чистое зло. Но это не так.
— Неужели? — усмехается Ремус.
Он не ожидал столь резкой смены разговора, привыкнув слушать исключительно слова о сожалении. И такое заявление отдалось истеричным смешком где-то глубоко внутри него.
— Да, не так. Только последние пару веков нам внушают ужас и советуют опасаться оборотней. А самим оборотням внушают отвращение к себе. А всё из-за страха. Потому что оборотни сильнее, выносливее, и зачастую умнее.
Ремус вновь с холодом в глазах усмехнулся, но Белби продолжила, чуть повысив голос.
— Я говорю не про тех оборотней, которые сейчас нападают на невинных людей. А про тех оборотней, которые жили в магическом мире наравне с волшебниками еще пять сотен лет назад. Именно тогда появились первые гонения в их сторону.
— И что ты предлагаешь? — оборвал ее Ремус не в настроении слушать лекцию по истории магии.
— Ты должен принять себя таким, какой ты есть, — с непоколебимой уверенностью в голосе произнесла она. — Ты без всяких зелий способен контролировать себя и свою сущность. Но тебе её необходимо принять. А пока ты жалеешь себя, пока ненавидишь то, что внутри, этого никогда не добиться. И даже противоядие тут не поможет.
Ремус смотрел на нее безразличным взглядом, чувствуя, как вяло шевелятся мысли в его голове, не соображая, что хочет донести до него Белби.
— Да, я понимаю, наверное, это чертовски обидно. Почему именно тебя укусили? Почему именно ты? Ведь ты, именно ты, не сделал ничего плохо. Так же нечестно. Но, как верно заметил один твой друг, жизнь вообще не справедлива, — Белби говорила, с трудом скрывая какую-то личную обиду в голосе, и Ремус даже вдруг забыл о своей беде на мгновение, вглядываясь в её лицо. — И надо учиться с этим жить. Потому что по-другому нельзя.
Ремус не собирался мириться со своей сущностью. Он прекрасно знал, что он — зло в чистом виде, и единственное, что ему может помочь, это полнейшая изоляция от нормальных людей.
Но Белби продолжала упрямо говорить:
— А ты вместо этого изо всех сил сопротивляешься, только усугубляя положение. Все твои страдания исключительно от того, что внутри тебя идет бесконечная борьба. Но это можно исправить. Вы должны стать одним целым. Вы уже им являетесь. Но тебе надо быть сильнее него и взять его под контроль. А это возможно только тогда, когда ты примешь себя.
Не дождавшись хоть какого-то ответа или реакции, Белби выдохнула и произнесла:
— Думаю, ты не понаслышке знаешь о Сивом. Он способен себя контролировать в полнолуния без всяких противоядий. Потому что принял себя и сроднился со своим волком. Да, то, в каких целях он использует свою силу и способности, ужасно. Но это доказательство того, что это возможно. И ты не только будешь чувствовать полную гармонию с собой, пройдут болезненные ощущения при трансформации, ты не будешь мучиться, ожидая полнолуния, и…
— И как я это сделаю? — сам того не ожидая спросил Ремус. Возможно, он просто хотел, чтобы она побыстрее оставила его в покое.
— Для начала, прекрати страдать и жалеть себя. И я сейчас говорю не про Грин. Ты всю жизнь упиваешься жалостью к себе. Соглашусь, повод довольно веский. Но совсем не тот, из-за которого стоит гробить свою жизнь. Пойми, то, что ты оборотень, не делает тебя хуже. Уверена, узнай сейчас вся школа об этом, и многие бы поддержали тебя.
— А толку, — зло произнес Ремус, — все равно моя жизнь обречена. В этом мире мне нет места!..
— Это не так, — перебила его Белби. — Ты думаешь, что не сможешь быть полезен в магическом мире из-за своей болезни? Но я что-то не заметила, что ты хотел бы сделать карьеру чиновника в Министерстве. Ты умный и сможешь устроиться в магловском мире. Легкий Конфундус и тебе каждое полнолуние будут предоставлять оплачиваемые отгулы. Зато какой простор в выборе профессии. Можешь быть хоть смотрителем в зоопарке или владельцем книжного, или звездой в Голливуде. То, что ты загнал себя в рамки и заранее обрек на нищее будущее, где тебе нет места, исключительно твоих рук дело.
Ремус ошарашенно на нее смотрел, не моргая. Ведь ему такой вариант даже в голову не приходил. И почему? Казалось, это было логично. Он много знает о магловским мире, знает, как там всё устроено, и действительно мог бы найти себе в нём место. И при этом даже не обязательно обрывать все связи с миром магическим.
— Ты ничуть не хуже других, Люпин, — спокойно произнесла она. — А в чем-то и гораздо лучше. Тебе просто надо научиться жить в согласии с твоей… особенностью. Взять от этой ситуации максимум пользы. А пользы из этого можно получить немало, уж поверь.
Ремус вдруг подумал о том, что ее брату очень повезло с ней. Белби будто искренне верила в свои слова. И как, должно быть, легче Дилану мириться со своей сущностью, когда рядом Дебора.
Его в детстве хоть и очень любили и заботились о нем, но ему часто напоминали, что он представляет угрозу, и что ему лучше держаться от нормальных людей подальше.
— Будет нелегко. Волк всегда будет пытаться взять контроль над ситуацией, но ты сильнее его. К тому же, у тебя есть преимущество — ты не один. Думаю, при поддержке твоих друзей сделать это будет гораздо легче.
— Возможно, — согласился Ремус, вновь подумав о том, что Белби наверняка догадалась, что его друзья - анимаги.
Белби наконец замолчала, но Ремус видел, что она хочет сказать что-то еще, только никак не решается. Она заметно нервничала, вцепившись пальцами в обложку книги, и закусила губу.
— А по поводу Эшли… — сказала она вдруг, открыто посмотрев в его глаза. — Твоей вины в этом нет. Ты можешь бесконечно думать о том, что не должен был подпускать ее к себе, только время назад уже не вернуть. А Грин, я уверена, всё равно добилась бы своего, и однажды ты бы сдался перед ней.
Она отвернулась на мгновение, безмолвно борясь с чем-то внутри себя, и снова подняла на него взгляд.
— Не думаю, что Грин отказалась бы от тебя, если бы знала, что её ждет. Она тебя очень любила, Ремус, и готова была идти на риск несмотря ни на что. Поэтому не оскорбляй ее память, думая о том, что ты зря с ней связался. Вряд ли бы она этого хотела. И ты прекрасно это понимаешь.
Ремус понимал. Глубоко-глубоко в душе он понимал, что Эшли, с её-то напором, и правда не оставила ему выбора, кроме как влюбиться в нее в ответ и сдаться перед ее обаянием. Ведь он искренне пытался противостоять ей, пытался держать ее на расстоянии и давал ей возможность уйти, когда она узнала о его болезни. Но она осталась. Осталась, несмотря ни на что, осознавая весь риск.
Только вот это всё было слабым утешением, а сердце по-прежнему болело.
— Спасибо, — тихо произнес Ремус, слабо улыбнувшись.
В одном Белби права — время назад уже не вернуть. Он уже в полной мере осознал свою ошибку, которую больше никогда не допустит. И сейчас надо постараться сохранить в душе то светлое, что дала ему Эшли. Сделать это в память о ней. Ведь она всегда дарила ему столько света, проливая его на чудовище внутри него. А сейчас он остался в полной тьме, изранен и совершенно один.
— И в память о ней, ты должен принять себя, — произнесла Дебора, вновь привлекая к себе внимание. — Даже ей удалось это сделать без всяких проблем. И у тебя получится.
Белби поднялась на ноги и протянула ему книгу.
— Это для тебя. Небольшой подарок, так скажем.