Ремус взял протянутую книгу, замечая на обложке название на незнакомом ему языке и потертую иллюстрацию, с изображенным на ней существом, на светлой половине которого волк с человеческими глазами, а на темной — человек со звериным оскалом.
— Здесь находится вся информация об оборотнях, которые жили за много веков до нас. Тут полностью описаны процессы превращения, — сказала Дебора, когда он бесцельно листал книгу. — Все плюсы и минусы соединения волчьей и человеческой сущности. Как это сделать и как избежать… нежелательных последствий. Я думаю, ты здесь найдешь для себя много интересного.
— Спасибо, — снова произнес Ремус, закрывая книгу и поднимая на нее взгляд.
Дебора ему кивнула, мельком улыбнувшись.
— У каждого человека внутри свои монстры. И радуйся, что своего ты можешь взять под контроль и приручить.
Белби давно ушла, а он так и продолжал сидеть, глядя вдаль и думаю над ее словами.
Возможно, Дебора права. И ему надо хотя бы попытаться смириться с этим. Смириться с тем, какой он есть, потому что другим он уже никогда стать не сможет. И если есть шанс, научиться жить в согласии со своим внутренним чудовищем, он должен попытаться.
И для начала, надо хотя бы перестать звать его — чудовищем и монстром.
— Мы все идем в Хогсмид! — уже по-настоящему бодро и без притворства известил Джеймс, опускаясь рядом с ним на скамейку. — Отказы не принимаются.
По другую сторону от него сел Сириус, который чуть слышно произнес:
— Извини. Я не хотел…
Ремус ему только кивнул, не желая поднимать эту тему. Он и без того знает, что Сириус «не хотел». Друг вообще много делает из того, что «не хочет». Но Ремусу сейчас на это плевать.
— А как же Северус? — поинтересовался Ремус у Джеймса.
Северус всё ещё разыгрывал странный спектакль перед другими студентами и притворялся, будто не общается с ними. Ремус не вдавался в подробности его плана, его сейчас мало это интересовало, но вряд ли Джеймс согласился идти в Хогсмид втроем, без него.
— Да вот же он, — Джеймс широко улыбнулся и кивнул на крупного ворона, который кружил неподалеку. — Устроимся на нашей поляне. Чары защитные наложим. Возьмем ящик сливочного пива с имбирем, как ты любишь, наберем конфет в «Сладком королевстве» и устроим настоящий загул! Давай, идём!
Ремус с легким сомнением смотрел вдаль. Сопротивляться Джеймсу было трудно, он и мертвого поднимет. Но неожиданно, идея посидеть в окружении друзей за пределами спальни, показалась ему не такой и ужасной.
— Соглашайся! — продолжал настаивать Джеймс. — Я целый час уговаривал этих двоих, не говори, что и тебя придется. И вообще, выбора особо и нет. Если мы вернемся в гостиную, Лили сразу нас подготовкой загрузит, — он вытаращил глаза на Ремуса и попытался спародировать голос Лили, — экзамены уже через две недели, мальчики, пора браться за ум.
— Она говорит это каждый чертов день, — монотонно выразил свое недовольство Сириус.
— Вот и я о чем! Не дадим и выходной ей у нас забрать! — поддержал Джеймс и встал, положив руку Ремусу на плечо. — Ну, так что, Рем, вначале зайдем в «Три метлы» или в «Сладкое королевство»?
Поднявшись на ноги, не скрывая тяжелый вздох, Ремус ответил:
— Вначале в «Сладкое королевство», хочу шоколадные котелки.
Он осекся на полуслове, сразу сжав губы. Ведь он к этому виду сладостей был весьма равнодушен, это Эшли их очень любила и ела пачками.
Очевидно, он еще не скоро придет в себя, и уж точно никогда не сможет простить себе этот поступок, кто бы что ни говорил. Но, возможно, ему стоит сделать хотя бы усилие, чтобы жить дальше. Ради тех, кто рядом и кто ему не безразличен.
Ради отца, который и сам не пришел в себя от своего личного горя. Ради Северуса, который уже столько лет пытался создать лекарство для него, чтобы облегчить страдания. Ради Сириуса, который хоть и не следил за языком, но всегда был рядом и всегда его поддерживал. И ради Джеймса, который никогда не сдавался и вытаскивал его из пропасти, понемногу, дюйм за дюймом, но не бросал его ни на миг.
========== 122. Еще один трудный день ==========
Северус Снейп
Профессор МакГонагалл задерживала их уже на добрую четверть часа, пытаясь вразумить их важностью предстоящих экзаменов.
Первый экзамен уже через десять дней, но, кажется, среди гриффиндорцев, кроме Лили и МакГонагалл, мало кого это волновало.
Сириуса экзамены не тревожили абсолютно. Он и так делал всему миру великое одолжение, впервые за последние пару недель посетив занятия. Ни Джеймсу, ни Лили, ни кому-либо еще, так и не удалось его убедить хотя бы ходить на уроки. Сириус, кажется, делал всё, чтобы его исключили без права сдачи экзаменов.
Джеймс куда больше был озабочен финальным матчем по квиддичу, считая, что «превосходно» по всем необходимым предметам ему обеспечено. И сейчас сидел, чертил сложные схемы у себя в пергаменте, не обращая внимания на МакГонагалл и осуждающие взгляды Лили.
Ну а Ремус меланхолично изучал пейзаж за окном, не слушая декана. Оценки — последнее, что его волновало, и Северус не мог его в этом винить. Хотя в последние дни он стал понемногу меняться. Из глаз пропала пугающая пустота, и он стал изредка отвечать на реплики Джеймса. Северус бы сказал, что прогресс значительный. И он подозревал, что в этом замешана Белби. Но ни Ремус, ни сама Белби, так и не сказали ему, о чем они разговаривали в прошлый выходной. Северус лишь переживал, чтобы Белби ничего не натворила в очередной раз, решив поставить какой-нибудь свой эксперимент.
Сам он тоже особо не переживал по поводу экзаменов. Для поступления в Академию ему необходимо «превосходно» по Зельям, Травологии и Нумерологии. И он не сомневался, что сдаст эти экзамены на высший балл. Куда серьезнее дела обстояли с внутренним экзаменом в Академию. Вот в этом случае Северус не настолько был уверен в своих силах. Каждый год в Академию поступают десятки лучших умов со всей Англии, и обойти их будет очень трудно, как бы он не готовился.
Поэтому вся его надежда была на волчье противоядие.
И к этой надежде он, наконец, подошел вплотную.
***
На протяжении последних трех недель они с Белби каждый день трудились над противоядием. По большей части, конечно, старался Северус, Белби была довольно слаба в расчетах. Но он не придавал этому значения — все-таки, именно она выявила основную массу необходимых ингредиентов.
Но все их расчеты заходили в тупик. Северус был уверен, что все дело именно в дозировке, но они никак не могли вывести нужную цифру.
В тот вечер Северус поздно ложился спать, когда в спальню вошел Сириус и, не глядя на него, прошел до своей кровати, куда и рухнул, не раздеваясь. Северус только подумал, что Сириус слишком страдает из-за своей слизеринской змеи, как вдруг его озарила идея.
Если у них не получается в теории вывести нужную дозу, значит надо пытаться практическим путем. Это дольше, но зато надежнее. И на следующее же утро он взял у Ремуса кровь, чтобы на ней ставить опыты, просто перебирая различные дозировки.
Они с Белби две недели смешивали кровь с противоядием, то уменьшая дозу, то увеличивая, меняя срок и длительность приема.
И наконец, сегодня всё получилось.
Они стояли в своей лаборатории перед дюжиной котлов, в которых находилось противоядие с кровью. В одиннадцати котлах зелье испортилось, и только в одном оно переливалось нужным цветом, и было безупречной консистенции.
— Неделю, — восторженно произнесла Белби, — он должен принимать противоядие за неделю до полнолуния!
— Да, — только и смог вымолвить Северус, завороженно глядя на собственноручно приготовленное произведение искусства.
Вот сейчас у Северуса не осталось никаких сомнений. Противоядие и правда готово окончательно.
По венам разливался настоящий восторг. В груди поднималось нечто новое, неиспытанное до этого чувство. Казалось, даже дышать становится труднее, от переполняемой радости.
Он даже не заметил, как его губы растянулись в улыбке, если бы на это не обратила внимания Белби.