Скоро я снова стоял у воды, следил за поплавком и искал блесну. О лососях я больше не думал. Для чего, собственно, мне нужно держать эту жердь в руках?
Укрепив ее между двух камней, я набрал дров и березовой коры, развел костер и подержал над огнем кусок вяленого мяса. Так я чувствовал себя совсем уютно, потому что дождь сюда не попадал.
Но где же нужно ловить рыбу? Вверху или внизу стремнины? Хейка должен был знать. Это зависело, вероятно, от времени года.
Итак, я зашагал под дождем вниз, добрался до спокойной воды и забросил блесну. Проклятые комары кусались здесь злее, чем под стеной, они жужжали вокруг меня плотными облаками.
Кто не бывал на Севере, тот ничего не знает о комарах. Описывать этот бич не имеет смысла, каждый сочтет преувеличением. Я до некоторой степени привык к ним и не обращал внимания, если они не облепляли кожу слишком плотно. Хотя дегтярное масло помогает, взятая с собой бутылочка всегда оказывается пустой. Какой толк тогда в промасленном воротничке рубашки, от которого даже после стирки еще пахнет дегтем? Комары привыкают к нему. Эй! Только что передо мной промелькнула серебристая спина. Я смотрю в оба, не шевелюсь и еле дышу. Там вторая серебристая спина! Лососи плывут совершенно спокойно.
Теперь начинается игра в терпение, которая известна лишь рыбакам. Если бы дело касалось дрянной форели, я бы давно выбросил всю эту снасть, здесь же речь идет о самой большой из этих рыб, о громадном лососе, достигающем обычно больше метра длины.
Обе рыбы, казалось, совсем не видели блесну. Они живо проскакивали мимо нее и хотели, видно, подняться вверх по быстрине. Чтобы не ждать следующих, я потянул блесну перед их пастью. Одна коснулась ее, другая не обращала никакого внимания. Так, повторялось несколько раз и было похоже на веселую игру в кошки-мышки. Я совсем больше не думал о ловле, хотел лишь их подразнить и основательно перепугался, когда леску очень сильно рвануло, блесна исчезла, и лосось устремился прочь.
Я не спортсмен-рыболов, не имею понятия о правильном спортивном ужении и, с точки зрения настоящего рыболова, кажусь совершенным профаном. Это все равно, что здешнего охотника заставить изучать правила стрельбы по мишеням и руководствоваться ими. Я уверен^ что он не попадет больше ни в одного зайца. Мы не думаем ни о каких правилах стрельбы, просто стреляем - и попадаем. Точно так же обстоит и с рыбной ловлей. Мы ловили массу рыбы, только не по спортивным правилам. Впрочем, я хотел бы посмотреть как спортсмен-рыболов справился бы с рыболовными принадлежностями Хейки. У меня жердь чуть не вырвало из рук. Она не гнулась, леску заело, а ролика на ней вообще не было.
Несмотря на это, мне удалось завести лосося в одну мелкую бухточку и подтянуть к берегу. Конечно, при этом я весь промок и перепачкался, потому что поединок длился почти полчаса. Но это ничего не значит, потому что сырость мне никогда не была страшна. Зато я был доволен, что поймал такого лосося. Продев палку под жабры, я взвалил его на спину и отправился домой. Хейка не удивился, не похвалил меня и воспринял как нечто само собой разумеющееся, что человек пришел с лососем. Если бы я ничего не принес, он тоже не удивился бы. В подобных случаях человек Хейкиного склада не проронит ни слова.
ТЕПЕРЬ НЕЧЕГО БОЛЬШЕ РАССКАЗЫВАТЬ
На следующее утро прибыл Микко, зять Хейки, хороший парень и дельный поселенец. Он приехал за рыбой на двуколке. На плечах у него была желтая накидка, потому что еще шел дождь, под ней синяя куртка и на ногах высокие финские сапоги. Его лошадь была среднего роста, обыкновенный деревенский конь, не требующий большого ухода.
- Что нового? - спросили мы после первых коротких приветствий.
- Затяжной дождь,- отрезал он.
Неужели дождь действительно затянется на недели? Это меня не устраивало, потому что в плохую погоду я предпочитал искать убежище в доме, чтобы обрабатывать собранный материал.
Хейка вынимал сети. Я был вместе с ним и медленно греб, в то время как Хейка бросал в лодку сети и рыбу. Рыбы набралось множество, преимущественно форели, которая главным образом и интересовала его.