А потом Марджори переехала в западную часть Центрального парка.
Когда Джордж позвонил в дверь, она весело улыбалась Сэнди. Прежде чем пойти ему открыть, она немного замешкалась.
На пороге стоял Джордж в обычной серой куртке, обычном красном галстуке и держал в руках свою единственную коричневую шляпу с разлохмаченной лентой. Открывая ему дверь, она испытывала волнение, хотя он уже не ошеломлял ее, как прежде, божественной мужественностью. Его улыбка была такой же, как и прежде — широкой и мягкой, но чуть более меланхоличной, чем до того, как он получил бактерии для своих опытов. Из-за того, что в столовой находился Сэнди Голдстоун, да еще в костюме для верховой езды, Марджори немного смутилась.
— А, Джордж, входи.
— Боже мой, тебя укусила собака! — Джордж увидел ее завязанную ногу.
— Ничего… ничего страшного, небольшое растяжение. Проходи, ты как раз успел к кофе с тортом.
Она взяла его за руку и тепло пожала ее, стараясь этим жестом дать ему понять, что молодой симпатичный незнакомец, которого он сейчас увидит в столовой, для нее ничего не значит; после этого она ввела его в столовую.
Миссис Моргенштерн улыбнулась Джорджу одними губами. Сэнди Голдстоун встал с приветливым выражением лица, Марджори представила молодых людей друг другу.
Сэнди дружески протянул руку, а Джордж взял ее так, как будто это была телеграмма с плохими известиями, и коротко пожал. Марджори придвинула к столу рядом с собой еще один стул.
— Бедному Сэнди досталась нелегкая работа: он принес меня домой после того, как я довольно глупо упала с лошади. Ну, садись же, Джордж.
Джордж все еще стоял, вертя в руках коричневую шляпу.
— Я только что позавтракал. Я лучше подожду в гостиной.
— Не выдумывай, — она подтолкнула его к стулу, — не умрешь же ты от кофе с тортом.
— Торта больше нет, — сказала миссис Моргенштерн.
— Господи, ну пусть возьмет мой! — воскликнула Марджори. — Налей ему кофе, мама.
— Как поживают ваши родители, Джордж? — спросил мистер Моргенштерн.
— У папы снова открылась язва, — ответил молодой человек.
— А я думал, что его хорошо подлечили.
— Да это так и было, но только на некоторое время. Вообще-то он был на свадьбе и поел селедки.
— Селедки? Как глупо. — У мистера Моргенштерна не было язвы, но он боялся ее приобрести. Частенько, пока Марджори одевалась для прогулки, он любил поговорить с Джорджем о язве его отца. Ему было приятно слушать рассказ о симптомах мистера Дробеса, так как они были более острыми, чем у него самого. Он даже почувствовал особую симпатию к Джорджу однажды вечером, когда тот сказал ему, что его отца забрали в больницу с приступом.
— Я надеюсь, на этот раз он не в больнице?
— Нет, но если он не откажется от селедки, то попадет туда как пить дать.
— А я люблю копченую селедку, — проговорил Сэнди.
— Вам везет, — сказал мистер Моргенштерн, — вы еще так молоды, что можете не беспокоиться о язвах.
— Прошу вас! — прервала их мать. — Кому нужны эти язвы? Неужели мы должны сидеть за завтраком и разговаривать о каких-то язвах? — Она подала Джорджу чашку с кофе. Собираясь взять ее, он выронил шляпу, инстинктивно хотел ее схватить, зацепил чашку локтем и пролил кофе на стол.
— О Боже, миссис Моргенштерн, простите! О господи, это ужасно, прошу прощения…
— Ничего страшного. Кофейные пятна обычно отстирываются, — сказала хозяйка, вытирая коричневую жидкость тряпкой. — Но это был последний кофе, и я сейчас сварю еще.
— Я уверяю вас, что вовсе не хочу кофе. Я хотел взять его только из вежливости.
— Мне, пожалуй, пора, — произнес Сэнди.
— Не уходите, — сказал Джордж, — я потом вас отвезу, если позволите.
— Кто это собирается увозить кого-то из этого дома? — спросила хозяйка: — Прошу вас, Сэнди, проходите в гостиную.
В гостиной Сэнди уселся в самое удобное кресло, которое обычно занимал мистер Моргенштерн, а Джордж сел на низенькую скамеечку напротив искусственного камина и довольно неуклюже вытянул ноги. Он все еще держал в руках шляпу, непрерывно вертя ее. Подождав, пока все усядутся, Марджори села рядом с Джорджем на небольшую персикового цвета подушечку.