Маргарет решила бороться. На ступеньках резиденции английского посла она произнесла воинственную речь: «Добрый вечер, господа! Я конечно же удовлетворена тем, что получила более половины голосов консерваторов, и конечно же разочарована тем, что этого недостаточно для победы в первом туре. Я подтверждаю, что намерена выдвинуть свою кандидатуру во второй тур».
Маргарет в тот же вечер достигла невиданной силы человеческого духа. Когда она прибыла в Версаль, все взоры были устремлены на нее. В том рву со львами, что собой представляет власть, каждый подстерегает момент, когда соперник совершит ошибку, каждый ждет, когда он споткнется. Но Мэгги и глазом не моргнула. Она превосходно владела собой и была столь же щедра на улыбки, как и в моменты триумфа. Президент Миттеран превзошел самого себя, выказывая воистину рыцарскую любезность. Вопреки протоколу он, как пишет Маргарет, «вошел в зал вместе со мной, словно я только что выиграла выборы, а не наполовину их проиграла». В то время как на сцене оперного театра в Версале мелькали балетные пачки и пуанты, она вновь и вновь производила в уме подсчеты и задавалась вопросом: «Как это могло случиться?» Во время торжественного обеда в зеркальной галерее она была очаровательна. Понимая, что это, возможно, ее последний международный саммит, Маргарет хотела блистать как никогда. При прощании Джордж и Барбара Буш заключили ее в объятия, а Гельмут Коль, с которым она довольно жестко спорила по поводу Европы, подарил ей букет роз, с коим она и отбыла в посольство. Жест, достойный короля, и поведение, достойное королевы…
Если в Париже Маргарет еще питала надежды, то в Лондоне они быстро развеялись и она сменила тон. Деннис тут же всё понял. Утешая ее, он сказал: «Брось всё! Отойди в сторону!» Но Маргарет хотела сражаться, хотя позже признается: «Министры, члены правительства были моей слабой стороной, уязвимой точкой». Это, конечно, было правдой. Она совершила роковую ошибку, не собрав их всех вместе, ведь тогда вряд ли кто-либо из них осмелился бы «поднять на нее матереубийственное оружие». Но она принимала их по одному в своем кабинете в палате общин, усаживала на диван прямо против себя. Это было дефиле Тартюфов, бал-маскарад ведьм, переодетых в милых коломбин. Все уверяли ее в своей преданности, но добавляли, что не верят в ее победу и что лучше ей самой подать в отставку, нежели потерпеть унизительное поражение. Каждый выжимал из себя слезу сожаления, но при этом думал о своем месте в будущем правительстве. Она всё понимала. Слова, которые они говорили, повторялись, ведь они обо всем договаривались до того, как входили в ее кабинет. Кроме Сесила Паркинсона, Кеннета Кларка и Ника Ридли все остальные советовали ей выйти из борьбы. Даже Джон Мейджор начал «выворачивать свой пиджак наизнанку», то есть явно собрался переметнуться в другой лагерь. Он слышал зов судьбы. Это был его шанс, и он не хотел его упустить. Он не явился в Вестминстер по той причине, что ему якобы удаляли зуб мудрости, и сообщил свое мнение по телефону. Маргарет описывает этот диалог: «Когда я попросила его официально поддержать мою кандидатуру, воцарилось молчание. Он явно колебался, это чувствовалось <…>, в конце концов он сказал „да“, если таково мое желание. Но ведь мы оба были не дураки».
После таких разговоров у Маргарет больше не было иллюзий. Она знала, что кабинет вполне способен всё перевернуть и склонить большинство в пользу Хезлтайна, просто для того, чтобы наказать ее за проявленное упрямство. Но она хотела любой ценой преградить путь этому человеку, у которого, по ее мнению, каленым железом было выжжено двойное клеймо: предательства и этатизма.
Двадцать второго ноября Маргарет объявила о своей грядущей отставке. Она заставила, именно заставила Джона Мейджора и Дугласа Херда выставить свои кандидатуры, но официально поддерживала избирательную кампанию Мейджора. Председательствуя на последнем заседании своего кабинета, Маргарет с трудом выдерживала ужасающую, невероятно гнетущую атмосферу. Обычно министры разговаривали, обменивались шуточками, прежде чем войти в зал заседаний, а теперь они хранили молчание, выстроившись в ряд, как школьники, которых застигли на месте преступления и сейчас накажут за шалость. Маргарет переводила взгляд с одного на другого и видела в них многочисленных Яго, которых поймала на столь неблаговидных поступках, как обман и коварство. Она произнесла очень короткую речь: «Проведя обширные консультации с моими коллегами, я пришла к выводу, что единство партии <…> будет обеспечено гораздо лучше, если я уйду в отставку, чтобы позволить другим членам кабинета выставить свои кандидатуры на пост руководителя страны». Председатель палаты лордов зачитал текст документа, в котором признавались заслуги Маргарет и воздавались ей почести. Этот текст впоследствии будет занесен в регистрационную книгу правительства. Такой чести государственные деятели удостаивались редко, последним был Черчилль. Заседание правительства было объявлено закрытым. Миссия завершена…