В любом случае Маргарет производила сильное впечатление во всех сферах. Говоря о ее парламентской деятельности, депутат от лейбористов Джон Манн отмечал: «С такой скоростью движения Маргарет Тэтчер способна ворваться на четверке лошадей в министерство иностранных дел».
Младший министр
События в самом деле развивались быстро. В октябре 1961 года Гарольд Макмиллан пригласил Маргарет на Даунинг-стрит, 10, куда она прибыла в роскошном костюме цвета сапфира. Она ожидала, что ей будет поручено откомментировать тронную речь, ведь этой чести часто удостаивались талантливые молодые депутаты. К ее великому удивлению, премьер-министр спросил ее, согласится ли она взять на себя обязанности младшего министра в министерстве пенсий и социального обеспечения. На мгновение Маргарет утратила дар речи. Вообще-то она предпочла бы еще немного подождать со столь высоким назначением, учитывая малый возраст двойняшек. Но от такого предложения не отказываются, и она с восторгом согласилась. Прошло всего два года после того, как она была избрана депутатом, и вот она уже член правительства! Первая из тех, кого избрали одновременно с ней в 1959 году. Если верить тэтчеровской легенде, все обстояло именно так.
Но реальность, возможно, была немного прозаичнее. После отставки Патриции Хонсби-Смит, решившей вернуться в «частный сектор», то есть в бизнес, гораздо более доходный, чем правительственный пост, в воздухе ощущался ветерок грядущих перемен. На тот момент в правительстве было три женщины. Макмиллан хотел сохранить эту «квоту». В парламенте было всего 13 женщин, депутатов от партии консерваторов. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что у Маргарет были все шансы попасть в правительство, особенно после блестящей первой речи. Даже странно, что она сама об этом не подумала и не предприняла никаких действий… Но, согласитесь, быть приглашенной — гораздо более лестно, чем выиграть в борьбе ценой интриг.
Кстати, пост был не так уж хорош. Все зависело от того, что человек, его занявший, станет там делать. «Путевой лист» был весьма краток и расплывчат. Когда Маргарет спросила Макмиллана, чем ей предстоит заниматься в министерстве, он ответил прямо: «Позвоните управляющему делами правительства и поезжайте в министерство завтра, часам к одиннадцати, осмотритесь и уходите. Если бы я был на вашем месте, то не оставался бы там слишком долго». По разумению премьер-министра, она, ясное дело, была женщиной, состоящей на службе, почти прислугой, а сам штатный министр до того, как ему довелось с ней поработать, полагал, что она — из «хитрых штучек» Макмиллана.
Итак, Маргарет стала младшим министром; эта должность вполне сравнима с должностью заместителя министра во Франции в период Третьей республики. Она — не член кабинета, куда входят все штатные министры, даже не государственный министр, на которого возложены обязанности по управлению департаментом министерства. Ее работа довольно неблагодарна. Она должна была разбираться с частными проблемами отдельных граждан, а проблемы бывали очень спорные, и ей приходилось доходить до министра, а в некоторых случаях представлять дела на рассмотрение палаты общин. На протяжении трех лет, что Маргарет провела в великолепном здании, выстроенном в георгианском стиле на Джон-Адам-стрит, она работала под руководством трех приходивших друг другу на смену министров: Джона Бойд-Карпентера, Нейла Макферсона и Ричарда Вуда. Первый покорил ее своей обходительностью и вниманием, к двум другим она осталась почти равнодушна.
Хотя работа и была неблагодарная, Маргарет за это время узнала очень много интересного о функционировании Уайтхолла, квартала (штаба) министерств. Она открыла для себя тайны государственных служащих, этой касты высокопоставленных чиновников, с которыми будет скрещивать шпаги на протяжении всей дальнейшей жизни. В большинстве своем это были господа «из хороших семей», образцы британских джентльменов, обученные манерам и получившие «окончательную отделку» в паблик скулз, любившие клубы, крикет, охоту на лис и презиравшие карьеризм, шумиху и женские школы… Они смотрели сверху вниз на эту невысокую женщину, злюку и стерву, к тому же происходившую из семьи, «которую не следовало относить к категории достойных посещения с визитом». «Из нее ничего особенного не выйдет», — говорил сэр Эрик Бойер, управляющий делами министерства, полагавший, что может дать на сей счет верный прогноз. Очень скоро он сменил тон, так как спеси у него поубавилось, как, впрочем, и у других высокопоставленных чиновников министерства. Маргарет была как торпеда. Она хотела все понять. Она хотела усвоить правила социальной защиты. Ее врожденный талант к подсчетам и к праву ей оказался очень полезен. Она не жалела времени на то, чтобы отсылать обратно чиновникам знаменитые «красные чемоданчики», эти потертые министерские портфели, чтобы ей прислали дополнительные разъяснения. Она всех приводила в отчаяние своей щепетильностью в отношении мельчайших деталей дел. Она без колебаний брала в руку красный карандаш и подчеркивала фразы, ставила вопросительные и восклицательные знаки в текстах отчетов и докладов, которые считала не слишком точными. Она заработала в министерстве прозвища «школьная училка» и «эта кровавая женщина».