С 1970 по 1974 год количество компрехенсив скулз увеличилось вдвое. В них уже обучались около 62 процентов школьников. Процесс, казалось, был необратим. Маргарет плохо переносила создавшееся положение, а положение было тем более тягостным, что справа на нее напали те, кто, по ее ощущениям, были ей наиболее близки. Один из ее друзей-политиков, депутат от правого крыла партии доктор Бойсон, жестко выступил против политики правительства в сфере образования. В статье, опубликованной в «Спектейтор», он подвел беспощадный итог процесса нивелирования всех школьников по низшему уровню, порожденному созданием компрехенсив скулз. Несколько месяцев спустя вместе с другими членами парламента он опубликовал «Черную книгу» о системе образования, где пришел к выводу, что политика команды Хита осуждена на неудачу. Исчезновение классических школ, превосходных лицеев, доступных всем хорошим ученикам вне зависимости от их социального происхождения, будет, по его мнению, препятствовать социальной подвижности общества, ибо навязывает детям из семей со скромными доходами учебу в школе-гетто, приспособленной к наиболее слабым ученикам. Только дети из богатых или зажиточных семей смогут посещать частные школы, которые будут их «вытаскивать» или «выталкивать» наверх. В одном докладе он пошел еще дальше и предложил в качестве мотивации для студентов заменить стипендии ссудами и платить преподавателям вознаграждение в соответствии с их заслугами в деле образования. Маргарет могла только аплодировать, ведь взгляды доктора Бойсона были и ее взглядами. Однако, храня верность главе правительства, она вынуждена была резко осудить авторов манифеста. И только потом признала, что «много позже, уже став премьер-министром, смогла действительно провести реформу общеобразовательных школ».
Сейчас же Маргарет могла действовать только в очень узких рамках, поддерживая 176 учебных заведений, являвшихся «школами прямого субсидирования», то есть классическими и привилегированными частными школами, получавшими дотацию от министерства образования. Она была вынуждена вести жесткую борьбу в их пользу, требуя, чтобы выделяемые им ассигнования с двух миллионов фунтов были увеличены до девяти миллионов. Как она заявила в палате общин, «они подвержены нападкам не потому, что они плохие, а потому, что они хорошие». «Какая ужасная, какая жестокая философия заключена в том, чтобы пытаться закрыть хорошую школу только потому, что она хорошая и другие школы пытаются подняться до ее уровня».
Маргарет поддерживала и другие частные школы, те самые паблик скулз, которые, по ее мнению, были «гарантией для всех наших детей от монополии системы народного просвещения». Она это делала с великим воодушевлением, ибо могла изобличить лицемерие своих противников и растерзать их в клочья. «Назовите мне, — восклицала она в палате общин, — хотя бы одного члена Лейбористской партии, который не послал бы своих детей в паблик скулз!» Как оказалось, нашлось всего трое, которые поступили иначе…
Но эти словесные турниры и пирровы победы на парламентском форуме красноречия были всего лишь крайними средствами. Маргарет знала, что проводимая ею политика — не ее политика, и это ее глубоко уязвляло и мучило. В статье, опубликованной в «Таймс» 12 ноября 1970 года, она словно бросила вызов будущему: «Я не согласна с тем, что все должно на этом и закончиться. Это означает, что школа, где не предусмотрен отбор, является последним словом в сфере образования <…>. Я действительно надеюсь на то, что вскоре появится целая система школ, предусматривающих отбор».
Маргарет Тэтчер — похитительница молока[85]
Неприятности Маргарет не ограничивались тем, что она вынуждена была проводить политику, которую не одобряла. Ей пришлось пережить настоящую политическую бурю, когда в 1971 году она отменила раздачу бесплатного молока в начальной школе, спровоцировав торнадо, сама того не желая!